Энергия страха, или Голова желтого кота - [11]
— А что, разве тетя Женя не права? — спросила Айдым. — Если Огуз-хан правил 116 лет, то должен прожить как минимум 140 лет. А в то время люди умирали от инфекций, средний возраст был 35–40 лет. Даже сейчас уровень медицины не позволяет…
— Замолчи! — выкрикнула Сельби.
Айдым посмотрела на нее, пожала плечами и, как взрослая, заговорила не повышая голоса.
— Если будете требовать, чтобы я молчала, как немая, уйду из дома. В пустыню уйду, как Айдым из «Джан». Буду жить у чабанов, учить их детей русскому языку. Или уеду в Москву, и мы с Олей в университете будем учиться вместе. А вас мне жалко…
Айдым ушла в свою комнату и закрыла за собой дверь.
Абдулла и Сельби сидели как оглушенные.
— Кто скажет, что она только в пятом классе? — прошептала Сельби. — Боюсь, хлебнем мы с ней горя.
— Еще неизвестно, с кем мы больше горя хлебаем, — ответил Абдулла.
На другой день Абдулла явился в театр на двадцать минут раньше обычного. У входа стоял Таган — директор театра, он же главный режиссер.
— Пошли в кабинет, поговорим.
Они вместе учились в институте, было время, даже в одной комнате жили. Приводили девочек с улицы. Таган просил, чтобы Абдулла расхваливал его, говорил, что он знаменитый артист, сыграл уже Гамлета и Отелло, что его в Англию пригласили… прямо завтра улетает… Абдулла смеялся: Таган не понимал, что девочки с улицы, наверно, впервые слышат имена Гамлета и Отелло. И уж никак не может важничать перед ними человек, улетающий завтра в Англию… Для Тагана и в те юные годы главное было — пустить пыль в глаза.
— Ну, говори, что за дела у тебя на стороне появились?
Таган, подражая старым мастерам сцены, сейчас изображал строгого, но справедливого начальника — персонажа известной пьесы. Никто уже не помнил, был ли Таган когда-нибудь самим собой. Он весь состоял из заученных театральных штампов. Кто-то из старых друзей на пирушке спросил при всех: «Таган, а когда ты спишь, то кому подражаешь?»
— Где ты вчера пропадал. Мы тебя обыскались.
— Узнал, что репетиции не будет, — и ушел. Что-то случилось?
— Нумад заболел, а тебя на подмену нет. Пришлось снимать вечерний спектакль.
Абдулла обрадовался. Он-то уж думал, что…
— Вот черт! — выругался с облегчением. — Надо ж так совпасть. А что с Нумадом — совсем с ног свалился?
— С ним еще хуже — из театра вылетит, как из пушки. Сказал, что заболел, а сам в Стамбул рванул за товаром. Он у нас артист-мешочник, артист-челнок — ты не знал?
— Первый раз слышу…
Абдулла врал. В таком городе, как Ашхабад, ничего нельзя утаить, даже если очень захочешь. Тем более — челночные поездки в Стамбул за товаром. Многие, кто имел возможность, так прирабатывали. Но сорвать спектакль, сослаться на болезнь и умотать в челночный рейс — чересчур. Есть закон профессии — умирай, а играй. А тут — «за товаром»! Мало того, Нумад подставил и его…
— Черт с ним, с Нумадом, — сказал Таган. Он принял позу Интеллигента В Раздумьях — положил ладонь на лоб, потом сжал большим и указательным пальцами подбородок. — Думаю, ты знаешь, что я готовлю новую постановку.
— Слышал.
— Мне поручили поставить спектакль из жизни Президента.
— Поздравляю. Но недавно прошел слух, что слово «спектакль» запретят, верно?
Таган сдвинул густые брови.
— Президент — наш Вождь. Про Вождя не спектакли разыгрывать надо, а только правду показывать. Что, если я доверю тебе роль отца Вождя?
Таган умолк, наслаждаясь произведенным эффектом. Любой должен быть счастлив, получив такое предложение. А уж Абдулла так и вовсе осыпан милостями. Вчера — роль Гюн-хана, завтра — роль отца самого Вождя.
Абдулла молчал, сам не понимая своего молчания.
— Ты в последнее время мне сильно не нравишься, — сказал Таган. — Какой-то стал безразличный ко всему. Как старый друг предупреждаю — нельзя быть безразличным в наше время!
Абдулла спохватился.
— Я не безразличный, просто устал, дочка растет, подростковые проблемы.
Как хорошо говорить, ни словом не соврав, — усмехнулся он про себя. — И не сказав и полслова правды.
— Нельзя быть безразличным, — вещал тем временем Таган. — Ты должен усвоить одну истину — сейчас пришло время национальных идей, пришло время, когда надо служить национальному интересу! Я сам, моя семья, моя Родина, мой народ, мой Вождь — это совокупные национальные ценности, одно от другого нельзя отделить.
Абдулла смотрел на него с интересом. Вот как заговорил Таган. Где только слова выучил. У них там, среди начальства, политические спецкурсы проводят, небось…
— Мы даже можем назвать Вождя диктатором, если это соответствует национальным интересам. Не надо этого бояться. На начальном этапе независимости диктаторы могут сыграть историческую роль. Главное — диктатор из своих, а не из чужих. Ведь «меч не режет собственные ножны». Только у туркмен нет такого слова и понятия — диктатор. Туркмены испокон называют своих национальных лидеров сердарами — то есть воителями, вождями. Мы ничего не придумываем — мы возрождаем национальные традиции. У истоков любой национальной идеи стояла великая личность. И наоборот — национальная идея выводит на арену истории большую личность. Даже Сталина создала идея. Видимо, умные люди поняли: не сотворив кумира, не удастся вести народ в нужном направлении…
В книгу известного туркменского писателя Тиркиша Джумагельдыева вошли повести, получившие широкую популярность среди читателей. Это «Спор», «Настырный», «Калым», «Свет горел до утра». Тема произведений — жизнь и поиски наших современников.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.