Энерган-22 - [6]
Я потянул детей к ближайшей станции метро, где в туннелях из-за сильных сквозняков воздух был чуть чище и откуда я рассчитывал быстро добраться до Центрального вокзала.
Но, очевидно, не я один рассчитывал на метро, ибо когда мы подошли к станции, лестница оказалась забитой сверху донизу, до последней ступеньки. Мы направились к следующей станции. Однако чемоданы были тяжелые, стайфли все больше насыщался клубами дыма от пожаров, и я еле передвигал ноги, а боль в затылке пронизывала меня всего насквозь, отдаваясь даже в позвоночнике.
Зато дети, освеженные кислородными масками, вприпрыжку бежали со мной рядом. Там и тут другие дети бегом направлялись к метро — возможно, они тоже ехали на Снежную гору, понять было невозможно. Лица у всех были скрыты под масками с уродливыми резиновыми хоботами и большими застекленными отверстиями для глаз, что делало их похожими на марсиан.
Клара тоже быстро шагала вперед: в подобных случаях женщины выносливее мужчин. Впрочем, ее, должно быть, подбадривала мысль о том, что через час она будет на своем рабочем месте в довольно чистых и снабженных кислородом помещениях “Вита-Синтетики”, самой крупной фирмы по производству синтетического белка.
Нас обгоняли запыхавшиеся велосипедисты, мотоциклы, автомобили. Но больше всего было пешеходов, не отнимавших от лица платков, пропитанных раствором соды, одеколоном или теми препаратами, которые без устали рекламируются средствами массовой информации. Время от времени мимо с душераздирающим воем проносились санитарные машины, подбиравшие трупы скончавшихся от стайфликоза людей: они лежали на тротуарах или у подъездов, застыв в самых разных позах, но у всех рот раскрыт в надежде вдохнуть последний глоток воздуха.
Сбоку, вдоль домов стояли бесконечные ряды автомобилей, покрытых толстой тускло-ржавой коростой, которой стайфли щедро покрывал каждый квадратный сантиметр в Америго-сити. Многие автомобили уже давно не покидали своей вынужденной стоянки, среди них и мой фордик. Только апперы и близкие к ним слои населения могли позволить себе роскошь покупать сверхдорогой бензин.
А теперь, после повой акции динамитеросов, он, скорее всего, еще больше подскочит в цене.
Впереди, метрах в ста от нас, замерцали тусклые огни метро.
Но я был уже на пределе сил. Стайфли душил меня, легкие раздувались, и в подсознании всплывало отвратительное видение: виселица, палач… Еще несколько шагов, и я упаду, потеряю сознание, и если не скончаюсь тут же и не окаменею, как те несчастные перед подъездами, то меня отвезут в ближайший стайфликозный центр, где дадут несколько милосердных капель кислорода и сунут в рот таблетку форсалина. А может, и ничего не дадут, как поступают с тысячами других, погибающих от закупорки легких…
— Тебе плохо? — откуда-то издалека донесся до меня шепот Клары. — Надо было надеть маску…
Маску? Прекрасно! Однако для маски нужны кислородные патроны, а для кислородных патронов нужны серебряные доллары…
Вслух я ничего не сказал, не было сил, ноги подкосились, и я рухнул ничком. Но сознания не потерял, по крайней мере мне показалось, что не потерял, потому что я чувствовал, как Клара поднимает меня и с помощью детей тащит к соседней кислородной будке. С трудом втолкнув меня внутрь, она захлопнула дверь и плотно прижала к моим губам респиратор. Потом вынула из сумочки серебряную монету и сунула в прорезь автомата — процедура, которую она много раз проделывала и со мной, и с детьми, и с самой собой и которую ежедневно проделывают тысячи людей в Америго-сити. Мгновение — и жизнь вновь хлынула в мои легкие, благословенный, сладостный", желанный кислород, вкус которого я почти забыл…
Сколько это продолжалось, секунды или часы, не помню, хотя отлично знаю, сколько времени работает кислородный автомат за один серебряный доллар: три минуты. Механизм щелкнул, и шуршание живительного потока прекратилось. Я выпрямился, боль в затылке поутихла, ноги уже не подкашивались.
— Пошли, — беззвучно произнес я. — Мы опаздываем…
2. Письмо, с которого все началось
На вокзале было повеселее, чем на улице. Даже через маски было видно, что дети радостно возбуждены. Они нетерпеливо топали по перрону, перекликались между собой, бросали вещи в вагон и с визгом и смехом штурмовали свободные купе. К счастью, стайфли еще не удалось полностью уничтожить детство… Это настроение передавалось и провожающим, и без того счастливым от того, что они могут, наконец, отправить детей на каникулы в горы. А я дивился тому, как родители умудрялись узнавать за хоботками, высовывавшимися из окон, своих наследников, засыпая их на прощанье традиционными и бесполезными наставлениями — не налегать на холодную воду, она на Снежной горе очень холодная, не выбегать без теплых сапог на лед, не сразу начинать глубоко дышать, когда подымутся на вершину, и прочее и тому подобное… Некоторые мамы даже целовали резиновые мордашки.
Но когда поезд тронулся с места и исчез за поворотом, на перроне наступила тягостная тишина. Было десять часов утра.
— Я побежала, — сказала Клара. — Мне на работу к одиннадцати.
Ты что сегодня собираешься делать?
Повесть о приключениях тринадцатилетнего школьника, который, пройдя через многие испытания, понял, как необходимо самому отвечать за свои поступки, отстаивать собственное мнение, не изменять своим жизненным идеалам.
Эта повесть современного болгарского писателя рассказывает о бесстрашной и неутомимой Федерации династронавтов.Кто же такие династронавты, или динамичные астронавты? Это обыкновенные ребята из Софии, интересующиеся всем на свете — от политических событий до новостей спорта — и, разумеется, знающие всё, что касается освоения космоса.Среди династронавтов самые разные ребята: «Полковник» Димчо, мечтающий стать астрофизиком; будущий писатель Рони, по прозвищу «Дакалка»; Саша "Кобальтовый Кулак", ещё не знающий толком, кем он будет, и многие другие.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.