Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений - [27]

Тем не менее он приказал выдать просителю месячное денежное содержание, пояснив, что он делает это «не ради него, как человека, но ради нас, как людей».

Иносказательно: внешние признаки ученого человека (почетные звания, регалии и прочие «знаки отличия») отнюдь не гарантируют, что их обладатель — настоящий ученый. Ср. с русской пословицей: «Борода не прибавляет ума».

Бороться и искать, найти и не сдаваться

С английского: То strive, to seek, to find, and not to yield.

Первоисточник — поэма «Улисс» английского поэта Альфреда Теннисона (1809-1892).

Эти строки были вырезаны на надгробном кресте, который был поставлен (январь 1913) в Антарктиде на вершине «Обсервер Хилл» в память английского полярного путешественника Роберта Скотта (1868— 1912). Стремясь достичь Южного полюса первым, он тем не менее пришел к нему вторым, спустя три дня после того, как там побывал норвежский первопроходец Руальд Амудсен. Роберт Скотт умер на обратном пути.

В русском языке эти слова стали популярны после выхода в свет романа «Два капитана» Вениамина Каверина (1902—1989). Главный герой романа Саня Григорьев, мечтающий о полярных походах, делает эти слова девизом всей своей жизни (т. 1, гл. 14).

Цитируется как фраза-символ верности своей цели и своим принципам.

Борьба за существование

С английского: Struggle for life.

Фраза получила широкую известность после выхода в свет (1859) нашумевшего исторического труда «О происхождении видов» английского ученого-естествоиспытателя Чарльза Роберта Дарвина (1809—1882). Его полное название: «О происхождении видов при помощи естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых. пород в борьбе за существование».

Но Дарвин скорее популяризатор, нежели автор этого выражения. В историческом очерке, которым он начинает свой труд, а также в письме (1857) к американскому ботанику Азе Грею он сам называет тех, кто прежде него ввел в научное обращение это словосочетание — ученых А. де Кандоля, У. Герберта, Ч. Лайла, Ч.-У. Уэллса.

Но еще раньше этим словосочетанием воспользовался ученый Г. Мальтус в своем «Опыте об основах народонаселения» (1798). А до него, в 1710 г., о «борьбе всевозможных существ, притязающих на существование», говорил в своем труде «Теодицея» известный немецкий математик и философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716).

Бочка Данаид

см. Сизифов труд.

Бочка Диогена

По преданию, древнегреческий философ кинической школы (циники или киники) Диоген Синопский (ок. 400—325 до н. э.) жил в бочке, желая показать, что истинный философ, познавший смысл жизни, уже не нуждается в материальных благах, столь важных для обычных людей. Киники полагали высшей нравственной задачей человека максимально ограничить свои потребности и вернуться, таким образом, к своему «естественному» состоянию. Есть легенда, что Диоген, посчитавший дом ненужной роскошью и уже перебравшийся в бочку, тем не менее сохранил для себя кое-какую утварь, в частности ковш для питья. Но когда он увидел, как мальчик пьет воду из пригоршни, философ отказался и от ковша.

О Диогене, жившем в бочке, впервые рассказал античный писатель Диоген Лаэртский (III в.).

«Бочка» — перевод условный, поскольку бочек в их обычном понимании (деревянных, стянутых обручами сосудов) в Древней Греции не было. Как показывают археологические изыскания, единственная «бочка», в которой мог обитать Диоген, это пифос — большой, иногда в рост человека, глиняный сосуд для хранения зерна, вина и масла, подобный тем терракотовым пифосам, которые были найдены английским археологом Чарльзом Эвансом в западной кладовой Кносского дворца (XVI в. до н. э.) на Крите.

Иносказательно: о добровольной изоляции от внешнего мира.

Боюсь данайцев, даже дары приносящих

С латинского: Timeo danaos et dona ferentes [тимэо данаос эт дона фэрэнтэс].

Из «Энеиды» (песнь 2, ст. 15 и следующие) римского поэта Вергилия (Публий Вергилий Марон, 70—19 до н. э.), который сделал латинское переложение эпизода из поэмы «Одиссея» легендарного поэта Древней Греции Гомера (IX в. до н. э.).

Данайцы, после долгой и безуспешной осады Трои, решили пойти на хитрость: соорудили огромного деревянного коня, внутри которого спрятались лучшие воины. Это сооружение оставили у стен города, а сами сделали вид, что покидают город и погрузились на суда, стоявшие на реке Троаде. Горожане вышли на пустынный берег и потащили этого коня в город, несмотря на предостережения пророчицы Кассандры и жреца Лаокоона, который, зная о хитрости врага, воскликнул: «Quidquid idest, timeo Danaos et dona ferentes» [квидквид ид эст, тимэо данаос эт дона фэрэнтэс] — «Что бы это ни было, я боюсь данайцев, далее дары приносящих!»

Ночью данайские воины вышли из чрева коня, перебили стражу у городских ворот и впустили своих товарищей в Трою, которые успели на своих кораблях вернуться к городу. Троя была взята.

А жрец Лаокоон поплатился за свои предупреждения: богиня Афина Паллада, которая в этой войне помогала данайцам (с ее помощью они и построили своего коня), наслала на Лаокоона и его сыновей огромных ядовитых змей, и они умертвили его. Эта сцена запечатлена в известной древнегреческой скульптуре (I в. до н. э.) трех мастеров — Агесандра. Афинодора и Полидора.