Эмоциональная жизнь мозга - [15]
Подведем итог. Во-первых, когда здоровый взрослый человек испытывает положительные или отрицательные эмоции, левая или правая сторона его префронтальной коры, соответственно, становится активной. Во-вторых, по той же схеме процесс идет и у младенцев. В-третьих, пациенты, страдающие депрессией, имеют недостаток активности левой префронтальной коры либо повышение активности в правой или обеих.
Эти результаты меня заинтересовали, и я начал размышлять, есть ли лес вокруг этих трех деревьев. В частности, я задумался о том, может ли то, что мы обнаружили в префронтальной коре, быть нейронным коррелятом человеческих эмоций, соотносящихся по принципу «приближение-избегание». «Приближение» и «избегание» звучит как совершенный вздор, но каждая эмоция, которую мы испытываем, относится (по крайней мере, в некоторой степени) к одной из этих категорий. (На самом деле видный ученый в области сравнительной психологии Т. К. Шнейрла, которого впервые представил мне Джерри Каган, пришел именно к такому выводу: следует приближаться или лучше избежать контакта – это фундаментальное психологическое решение организм принимает по отношению к окружающей среде.) В таком случае положительная эмоция с сильным компонентом приближения (как, например, когда ждешь любимую, спускающуюся по трапу самолета, а затем бежишь навстречу и обнимаешь ее – как мы могли делать раньше, до мер предосторожности, принятых после событий 11 сентября) связана с активацией левой префронтальной области. Избегание (например, когда стараешься не смотреть на ужасающую сцену несчастного случая или сжимаешься от страха, когда слышишь, что кто-то проник в твой дом) будет связано с активацией правой префронтальной области.
Почему эволюция разделила функции приближения и избегания по разным полушариям? Возможно, это произошло, чтобы можно было минимизировать конкуренцию или путаницу между ними. Когда мы должны избегать болезненных или пугающих раздражителей, важно, чтобы ничто не мешало нам спастись от падающего камня или пещерного медведя. Эволюция, похоже, делает это, удерживая конкурирующее поведение – приближение – на другой стороне мозга, где почти нет шанса, что оно будет активировано по ошибке.
Индивидуальные различия
Вы могли заметить, что в некоторых ключевых экспериментах, с которых я начал свои исследования, пытаясь связать мозг и эмоции (здоровые взрослые, представляющие сцены с положительной или отрицательной эмоциональной окраской; дети, смотрящие на улыбку или плач актрисы; новорожденные, пробующие сладкое или кислое), я сравнивал два или более эмоциональных состояния и изучал нейронные различия между ними. Результаты первого из этих экспериментов были опубликованы в 1976 году. Но только в 1989 году, когда я пересматривал необработанные данные тех исследований в процессе работы над книгой, я понял, что упустил кое-что очень важное. Есть много способов, с помощью которых мы можем анализировать данные, и для той главы я решил нарисовать график, который показывал бы различия в активности мозга во время того, как мои здоровые добровольцы смотрели видеозаписи, вызывающие положительные или отрицательные эмоции. В первый раз я был сосредоточен на том, что, когда люди видели пугающие или отвратительные ролики, активность в правой префронтальной коре была больше, чем в левой, а когда они смотрели забавное или поднимающее настроение видео, активность была больше в левой префронтальной области. Это была средняя реакция более чем сотни участников, которых мы протестировали во время различных исследований. А теперь представьте несколько пар точек для, скажем, забавного видеоролика: одна точка идет вверх по миллиметровке, указывая активность левой области, а другая точка идет вниз, показывая очень низкую активность в правой области. А теперь вообразите линию, соединяющую эти две точки. Я нарисовал такие линии разными цветами для каждого участника наших исследований. Хотя изначально мое внимание привлек разрыв между высокими и низкими точками, на этот раз я заметил кое-что еще. Все высокие точки различались по своей высоте. Уровень активности левой префронтальной коры одного человека, когда он смотрел веселую запись, был намного выше активности у другого человека, который смотрел тот же ролик. Аналогичным образом уровень активности правой префронтальной коры у одного человека, когда он смотрел отвратительный фрагмент, был значительно ниже, чем у другого человека, смотревшего то же самое. Хотя активность левой части мозга может быть на тридцать процентов выше, чем активность правой части (у одного человека) при просмотре веселого видеоролика, различие между людьми достигало трех тысяч процентов. Счастье некоторых людей выходило за пределы графика – если мы примем за «счастье» количественную активность левой префронтальной области.
Это было первое мною полученное представление о значительных различиях между людьми в плане того, как они реагируют на жизненный опыт (хорошо: на то, чтобы пойти в лабораторию и посмотреть записи, которые вызывают эмоции), и того, как эти различия отражаются в шаблонах деятельности мозга. Тогда и родилась идея об эмоциональных типах.
Известный американский психолог, автор бестселлера «Эмоциональный интеллект» Дэниел Гоулман и профессор психологии Ричард Дэвидсон рассказывают о новых исследованиях того, как на самом деле медитация влияет на ваш мозг. Опыт многих людей говорит о пользе медитации. Что же такое медитация? Некая передовая таинственная практика или рядовой способ лечения всего что угодно — от стресса до лишнего веса? Гоулман и Дэвидсон всю свою взрослую жизнь занимались медитацией и, будучи учеными, решили исследовать научную сторону вопроса.
Эта книга стала признанным мировым бестселлером. Ричард Дэвидсон – один из ведущих современных исследователей мозга, и его подход к психотипам и человеческим эмоциям действительно инновационный. Каждая личность представляет собой уникальную композицию из шести основных эмоциональных «стилей» в особых пропорциях, поэтому психотип человека так же индивидуален, как и его отпечатки пальцев. Каждый эмоциональный стиль связан с определенными химическими процессами в головном мозге, и благодаря этому факту мы можем управлять своим мозгом и развивать его, контролируя тот или иной эмоциональный стиль.
О навязчивых состояниях современный человек знает не понаслышке. Как часто мы буквально не можем остановиться, лихорадочно проверяя сообщения в смартфоне, пытаясь пройти уровень в видеоигре или покупая вещи, хотя их уже некуда девать. Но где грань между нормой и патологией, и главное, когда целеустремленность и одержимость — путь к творчеству и успеху, а когда — бесплодная и опасная трата усилий и времени? В книге автор рассказывает об истории изучения вопроса, о том, чем навязчивое поведение отличается от зависимости и как работает «компульсивный мозг».
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.