Эмоциональная жизнь мозга - [10]

В рекламном агентстве мне, по существу, сказали: «Если вы дадите оценку нашим роликам, у вас могут быть свои программы на телевидении, которые будут идти между рекламными вставками, и вы можете делать с ними все, что захотите». (Большинство из нас считают, что это реклама перебивает телевизионные программы, но рекламодатели, похоже, думают иначе.) Хотя мы, конечно же, проводили исследования, за которые нам заплатила компания, мы были гораздо больше заинтересованы в изучении эмоциональной сферы. На записи содержались эпизоды из юмористического шоу Кэрол Бернетт и репортажи об аварии в шахте (показывалось, как встревоженные жены и дети выбегают из своих домов на городскую площадь, когда сирена сигнализирует об опасности). Другими словами, наши спонсоры снабдили нас видеоклипами, которые идеально подходили для того, чтобы создать хорошее настроение в первом случае и вызвать тревогу и страх во втором. Это предоставило отличную возможность определить, будут ли электронные сигналы мозга, зафиксированные с помощью электродов, закрепленных на коже головы, различаться при положительных и отрицательных эмоциях.

Клифф установил добровольцам датчики на мышцы лба и вокруг глаз (те, с помощью которых люди хмурятся или прищуриваются), а также надел на них специальные шапочки с шестнадцатью встроенными электродами. После чего испытуемые расположились перед телевизором, на котором мы и прокрутили записи шоу Кэрол Бернетт и репортаж о пропавших шахтерах.

Первая запись с большой вероятностью должна была вызвать положительные эмоции, такие как удовлетворение и веселье, а вторая – отрицательные, такие как страх или гнев. Под словами «с большой вероятностью» я подразумеваю следующее: я провел предварительное тестирование записей на других добровольцах, опросив их, какие эмоции вызвала каждая. Если, например, запись у некоторых людей вызвала злобу, а других позабавила или если испытанные эмоции были слабыми («Ну, может, я немного волновался о шахтерах, хотя вообще-то не очень»), то в решающее тестирование она не включалась. Только записи, однозначно вызывающие крайне положительные или крайне отрицательные эмоции, были включены в эксперимент.

Пока участники просматривали видео, мы провели мониторинг электрических сигналов мозга, которые улавливали электроды, находящиеся на специальной шапочке, чтобы убедиться, что все работает. Результат ЭЭГ проходит через электронные фильтры, а затем в этакую машину Руба Голдберга[2], которая каждые тридцать секунд или около того извергает из себя цифры, указывающие среднее количество энергии волн мозга, в которых мы были заинтересованы. (Чем больше энергия или амплитуда волны, тем более интенсивна деятельность мозга.) Затем мы вручную занесли эти числа на перфокарты и вставили их в компьютер, который занимал полкомнаты. Клифф также сделал для испытуемых кнопку, которую они должны были нажимать сильнее, если чувствовали эмоции интенсивнее, и мягче, если чувствовали эмоции слабо. Это в дополнение к мимике позволило нам сосредоточиться на деятельности мозга, которая сопровождалась четкими и мощными сознательными эмоциональными реакциями. Мы обнаружили, что добровольцы при просмотре записей, предварительно расцененных как вызывающие положительные эмоции, задействовали мышцы, отвечающие за улыбку, а области левой префронтальной коры стали высокоактивными. Просмотр записей, определенных как вызывающие сильные отрицательные эмоции, вел к выражению страха или отвращения, активировал правую префронтальную область. Я с облегчением увидел, что наши выводы полностью совпали с теми, которые были у Гайнотти, который говорил о том, что повреждение левой стороны мозга приводит к аффективному плачу, а повреждение правой стороны – к аффективному смеху. Если люди плачут без видимой причины, потому что часть их мозга, которая отвечает за положительные эмоции, «выбыла из игры», тогда работа Гайнотти указывает на левую часть мозга как на источник положительных эмоций – именно это мы и обнаружили у добровольцев, чья левая префронтальная область была взбудоражена просмотром шоу Кэрол Бернетт. Аналогичным образом, если люди с поврежденной правой стороной мозга были подвержены аффективному смеху, так как правая сторона поддерживает отрицательные эмоции, такие как страх и отвращение, в таком случае работа Гайнотти указывает на правое полушарие как на источник этих отрицательных эмоций – опять же, как и у наших добровольцев, чьи правые префронтальные области отвечали за переживания о шахтерах.

Наши выводы из этого эксперимента впервые показали, что положительные и отрицательные эмоции различаются активацией левой либо правой префронтальной коры соответственно. Но, сказать по правде, я не сумел толком оценить полученные данные. Хотя я и представил краткое резюме эксперимента на научной конференции, я никогда не писал об этом научных статей. В частности, это произошло потому, что, как я чувствовал, эмоции участников исследований не были измерены должным образом. Да, мы предположили, что люди находят Кэрол Бернетт смешной и переживают за шахтеров, но мы знали и то, что некоторые ее не переносят, а другие невосприимчивы к положению шахтеров. Хорошо, я преувеличиваю: у меня не было оснований думать, что любая из реакций была такой уж отклоняющейся от нормы, – но я чувствовал, что эксперименту не хватает строгости, необходимой для научной работы.