Эммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги) - [7]

Потом Перворожденный видит Нимфу наяву, окруженную сонмом своих "наперсниц", узнает в ней ту, которую уже много раз видел в своих снах. Он нежно обнимает ее и называет ее своей невестой. В их брачное утро, "когда они оба пробудились одновременно от сладчайшего супружеского сна, яркий луч, упавший с небес, пробежал по их лицам, прогоняя негу и привлекая их внимание к чему-то другому, нежели они сами. И в самом средоточии небес явилось нечто, что долженствовало обозначить вселенную со всеми ее судьбами и глубочайшими истинами..."

Новой паре, явившей собою цельность бытия, были показаны цель и назначение всех человеческих жизней. Им было явлено, что все в мире, служит вящей славе Бога, цель которого состоит в том, чтобы создать царствие небесное, или святое сообщество, как некое тело, душой которого он будет сам. Вокруг центра ослепительного сияния они увидели кольцо багрового пламени, в котором находились прекраснейшие лики и формы, осиянные желтыми отблесками. Это видение преобразилось в круговорот, имеющий форму сердца, который испускал и вбирал в себя ослепительные лучи. Так были явлены им средства и цели Верховного Разума - стремление Бога сотворить из человечества небесное сообщество.

Это видение, которое напоминает образ, однажды виденный Сведенборгом во сне, составляет третью часть книги, которая осталась незаконченной. Он опубликовал вторую часть в середине марта 1745 года и приступил к печатанию третьей части. Но прежде чем он окончил эту работу, его духовный опыт дал новое направление его жизни, и печатание книги было прервано в середине апреля 1745 года.

Несколько странно, что наше знание об этом критическом моменте происходит не от самого Сведенборга, а от дословной записи его рассказов, принадлежащих другу. Ибо, хотя Сведенборг явно упоминает об этих событиях в двух местах своих рукописей, он нигде не описывает природу того, что произошло с ним.

Он обедал, несколько позже чем обычно, в таверне, где часто закусывал и имел свой кабинет. Он был голоден и с жадностью поглощал еду, мысли же его были по-прежнему устремлены к небесным предметам, скрытым от людского понимания.

К концу обеда у него внезапно потемнело в глазах, и он увидел, что пол в кабинете покрыт отвратительными ползучими гадами вроде змей и жаб. Сведенборг рассказывал:

"Я был поражен, ибо я был в полном сознании и владел своими чувствами. Тьма сгустилась, а потом вдруг рассеялась, и я увидел, что в углу комнаты сидит человек. Его слова весьма меня напугали, ибо он сказал мне: "Не ешь так много!"

Передо опять сгустилась темнота, но через мгновение она рассеялась, и я увидел, что по-прежнему один в комнате. Это неожиданное происшествие заставило меня поспешить домой. Я ничего не сказал хозяину, но глубоко обдумал случившееся и пришел к выводу, что это не могло быть случайностью или явлением, порожденным физической причиной.

Ночью мне явился тот же самый человек. На этот раз я не почувствовал страха. Он сказал, что он - Господь Бог, Творец и Спаситель мира и что он избрал меня для того, чтобы возвестить людям духовный смысл Писания; и что Он Сам объявит мне, что я должен написать.

И той же ночью мне были открыты со всей ясностью мир духов, небеса и ад. И с тех пор я оставил всякое писание о земных предметах и посвятил свои труды духовным вещам".

Это сообщает нам близкий друг Сведенборга Карл Робзам, управляющий Стокгольмского банка и член-корреспондент Академии Наук, который расспрашивал Сведенборга о его сношениях с потусторонним миром. Рассказ Робзома можно сравнить с одним случаем, о котором сообщает Габриель Бейер, первый последователь Сведенборга в Швеции:

"Сообщение о явлении воочию Господа асессору, который видел Его сидящим в пурпурных одеждах царя у его постели и который дал асессору Сведенборгу свое поручение, я слышал из его собственных уст на обеде доме доктора Розена, где я впервые встретил этого господина преклонных лет. Я помню, что спросил его, как долго это продолжалось, на что он ответил: "Около четверти часа". Еще я спросил, не повредило ли сильное сияние его зрение, и он сказал: "Нет".

Это событие, несомненно, и стало причиной того, что третья часть "Поклонения и любви к Богу" не была напечатана. Или - если угодно сказать так - возвышенная цель этой работы была в самом деле достигнуты, но совсем не так, как представлял себе это Сведенборг. Ведь дальнейшее повествование должно было касаться грехопадения человека и его возвращения к совершенству как цели всего творения. Но если путь назад шел через Слово Божие, то есть своя логика в том, что в этот момент внимание Сведенборга должно было обратиться на объяснение Слова. Ибо смысл третьей части заключался в том, что человек должен возвыситься, через поклонение, до любви к Богу.

Что можно сказать об этой удивительной книге, в которой так возвышенно соединяются наука и поэзия?

Ее можно рассматривать как аллегорию, описывающую возникновение человеческого разума. Под Перворожденным здесь понимается не индивид, но Разум всего человечества, назначение которого и раскрывается в его опыте. Здесь нам является душа в ее первичной чистоте и, более того, здесь мы находим рассказ - выраженный в символической форме - о мужании разума самого Сведенборга. Ибо здесь подводится итог всех периодов его жизни, его занятий естественными науками, философией, анатомией и психологией, которые находят завершение в мистическом поклонении Богу.