Эмиссары любви. Новые Дети говорят с миром - [64]

— Именно так. Я даже переговорила по телефону с его матерью, и хотя многого от нее добиться не удалось, но зато одну вещь из нее все-таки вытянула, которая все меняет.

— Откуда у тебя такая уверенность, что все меняет? — невольно переспросил я.

— А потому что меняет. Наш пятнадцатилетний любимчик, лама-мальчик никакой вообще не мальчик, а женщина, двадцати пяти лет. Он — это она.

— Но этого не может быть!

Почему? Наоборот, как раз все становится на свои места. Все время, что Тенсин жил с нами, все эти недели, пока ты был в Англии, он и жил отдельно, и никого близко к себе не подпускал, и в комнату свою, и вообще… А мы-то думали, что так и надо… И вот почему он не присоединился к тебе сейчас, на эти гастроли. А ведь как все задумывалось — он будет ездить с тобой, как только ты вернешься из-за океана. Мы все хотели видеть пятнадцатилетнего мальчика, и мы его видели. Все было как на ладони, просто мы не хотели ничего замечать, вот и все.

— Просто не могу поверить, что он нас так обманул… то есть она. Столько знать, писать и говорить по-тибетски… Может, и это мы себе внушили, что он знает тибетский?

— Можешь не сомневаться, — ответила Джоан. — Ведь все равно мы ничего бы не смогли проверить, да и не стали бы проверять. Правда, не исключаю, что наш Тенсин действительно вундеркинд и мог очень быстро нахвататься по верхам тибетского… Достаточно, во всяком случае, чтобы мы поверили…

— У меня еще один вопрос, — сказал я. — Ты показывала ей тот мейл, что я рассылал, про мое путешествие в Болгарию и детей, с которыми я там встречался?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Мне очень важно знать это. В этом письме я, кроме всего прочего, рассказывал об одном особенном вопросе, который задают все дети. Это своего рода подтверждение, являешься ли ты частью того, что они называют Сеть. У них всех есть один вопрос, который они хотят задать человечеству, и это все время один и тот же вопрос, если не считать несущественных вариаций.

— «Как бы ты действовал, если бы знал, что уже сейчас ты — Эмиссар Любви!» — вспомнила Джоан.

Да, — ответил я. — Этот вопрос тоже упоминался в мейле, и пару дней назад Тенсин повторил его мне, слово в слово. Так что мне нужно знать, прочитала она мейл или все-таки знала его.

— Я точно никогда не показывала этого письма ей и сомневаюсь, что мог показать кто-то другой. Да и к чему это нам? Даже разговоров с ней не заводили о том, что с тобой было и почему ты решил ехать.

— Значит, наш Тенсин — от начала до конца фальшивка, но все же она знала вопрос, который задают все Дети Оз. Как это могло получиться?

— А как могло все это получиться? — в свою очередь, спросила Джоан. — Как мы могли быть так слепы? Сотни людей каждый день приходят сюда в ожидании встречи с молодым Мастером… Что мы теперь им скажем? Что она дурачит вас так же, как одурачила нас? Нет, тут какая-то загадка, от начала и до конца.

— И знаешь, у меня такое чувство, что до конца нашей загадки еще далеко, — сказал я. — Думается, что мы только-только начинаем искать на нее ответы.

Глава 6 Послание Анджелы

Мне понадобилась почти неделя, чтобы разобраться, что же все-таки произошло. Едва ли не месяц Тенсин жил в моем доме, спал в моей комнате и убедил всех и каждого, что он пятнадцатилетний мальчик, посланный к нам Далай-Ламой. До сего дня не могу поверить, что я мог так ошибаться, что мы все ошиблись и с такой легкостью поверили тому, чего не было на самом деле, но во что так хотелось поверить. Столько ведь было тревожных звоночков, и мы просто обязаны были насторожиться. Но нас словно ослепило это желание уверовать в Тенсина и в то, что он рассказывал о себе, во всю эту фантастику, которая просто не могла быть правдой. Проще всего было сказать теперь, что я-то тут ни при чем и с меня взятки гладки. Ведь, в конце концов, я был рядом с Тенсином всего три-четыре дня. Сам-то я находился в Англии, пока он тут покорял сердца и умы всех тех, кто пачками ложился ему под ноги в надежде увидеть то, чего в действительности быть не могло.

Но заявить, что с меня спросу никакого, это означало — и я это понимал — кривить душой в первую очередь перед самим собой. В истории с Тенсином я, как минимум, ничем не отличался от всех остальных. Одной только мысли, что этот необыкновенный «мальчик» пришел, чтобы жить и работать именно со мной, оказалось достаточно, чтобы принять его с распростертыми объятиями. Я, как и все мы, тоже потянул свою взятку из колоды, но все мои карты оказались джокерами.

По возвращении в Джошуа-Три я первым делом постарался сложить воедино все фрагменты одной картины. Теперь под сомнением оказалось все, даже тот опыт, что я вынес из общения с Детьми Оз. А что, если и к ним, и ко всему, что они открыли мне, я отнесся излишне доверчиво? Да, они много чего показали мне, и я видел это своими глазами… Ну и что из того? Вдруг все это были фокусы, трюки напоказ? Что же касается тех необычных способностей, что появились у меня, то они никак не связаны с их влиянием… и все, от начала и до конца, было подстроено заранее. Они знали, что я пишу книги о своих поездках, и умышленно создали все то, чему я в конечном счете согласился поверить.