Эмиссары любви. Новые Дети говорят с миром - [3]

Ну не зря же я это сказал. Раз уж об этом можно говорить — значит, стоит попробовать еще! Сама мысль, что у меня может получиться еще раз нечто подобное, настолько впечатлила меня, что я наконец встал со стула. Ну-ка, попробуем еще разок! — что-то скрытое во мне словно раззадоривало меня. А если это просто какой-то дефект в металле? «Такое может случиться с каждым» — ведь так говорят в подобных случаях? Например, с теми, кому попадется бракованная ложка.

Словом, я подошел к ящику кухонного стола и, сдерживая волнение, открыл его.

То, что потом у меня получилось, было не просто потрясающим. Пугающим, если хотите. Такое с трудом укладывается в привычный ход вещей.

Итак, я выдвинул ящик и взял новую ложку. Но вместо того, чтобы вернуться к столу, где уже успели раскиснуть мои хлопья, я сделал решительный вдох. Правой рукой медленно задвинул ящик, держа ложку левой — так, таким точно образом, слегка покачивая ее за ручку, как было еще пару минут назад. Нельзя даже сказать, что я ее держал — так, покачивал, легонько удерживая между указательным и большим пальцами. Затравленным взглядом я смотрел на эту ложку, откровенно побаиваясь той силы, что могла в любой момент выстрелить без предупреждения. Ни о чем особом я в тот момент не думал — в голове был только тупой страх того, что это возможно.

И «это» случилось.

А заодно ко мне приплыла незваная мысль, словно облачко, что неожиданно появляется на чистом до того небе, — мысль, очевидно, не моя, приплывшая из места, которое до поры до времени оставалось неведомым. Можно сказать, что я словно забросил ведро в колодец, у которого не было дна, и теперь тревожно прислушивался к приглушенному всплеску — лучшему доказательству, что дно это все-таки есть. Мало того, я еще и вытащил ведро на поверхность и своими глазами убедился, что в нем — не вода, а непонятно что за жидкость, которую я, можно сказать, украл из самых недр земли.

Ответом было одно только слово, сорвавшееся с моих губ, скорей даже не слово как набор букв или звуков, а ощущение, — но в этом слове, словно в зародыше, заключалась вся та новая вселенная, о существовании которой я даже не подозревал.

ЕСТЬ!

Она согнулась! Согнулась — сама по себе, прямо у меня в руке.

Или, может, это просто обман зрения? Ведь бывает так, что ложка или любой другой — но, главное, чтоб прямой — предмет может казаться согнутым, когда смотришь на него под определенным углом. Или, если покачивать его в мягком пульсирующем ритме, он становится все равно что резиновый — по крайней мере, глазам он видится именно таким.

Но то обман зрения. А у меня в руках была ложка, верхняя часть которой в полном соответствии с законом притяжения согнулась и поплыла вниз в сторону земли — точно как тогда, в первый раз. Я продолжал сжимать пальцами ручку, но вся остальная часть… хм, как будто она уже слушалась сама себя и согнулась без всякого физического воздействия.

Впрочем, физическая сторона этого дела как раз меня меньше всего интересовала. He-физическая — вот в чем был весь фокус. Мне пока хватало ума понять, чего со мной не произошло. А вот то, что произошло, — это было по-настоящему интересно.

Я положил ложку на стойку и теперь уже взял вилку — вилка потолще будет, сказал я себе. Ну-ка посмотрим, как ты себя поведешь? И снова я несильно сжал ее между двух пальцев и почувствовал — именно почувствовал, а не что-то другое, как она пошла на изгиб. Если хотите, это единственный способ как можно более точно передать, почему она «тронулась с места», — словно я инстинктивно понимал, что все дело в моих ощущениях, а не в мысленном усилии. Как будто все предваряло именно мое ощущение, тот восторг, который бы я ощутил, если бы вилка — в полном противоречии с законами реального мира — взаправду согнулась, как травинка под каплей росы.

С каждым мигом ожидания мое нетерпение нарастало. Может, говорил я себе, есть прямая зависимость между весом этой железки и количеством энергии, которого не хватает сейчас, но хватило на ложку? В самом деле, ложка была куда легче и гнуться, соответственно, должна значительно легче, чем вилка. Тем лучше, сказал я себе, — так будет надежнее сам опыт.

Минута — никакого движения.

Но мое разочарование было недолгим.

Я чувствовал, уже чувствовал, как греется металл в месте соединения зубцов с ручкой, — я даже потер это место пальцами другой руки, пока оно не оказалось слишком горячим. Еще пара секунд… «Это действительно нечто», — прошептал я. Металл поплыл, и вот уже зубцы, как до того верх ложки, медленно качнулись в сторону земли. Правда, они не оторвались от ручки, как было с первой ложкой, но результат был налицо — вилка заметно согнулась.

Следующим на очереди оказался нож для масла — но, сколько я ни бился, сколько ни фокусировался, он оказался упрямым малым и упорно не хотел уступать моим психическим пассам. Тогда я снова взялся за более покорных «подопытных» — за ложки, и через пару минут еще три, покореженные, валялись на стойке.

В самом деле, вокруг творилось что-то необыкновенное. Я готов был поверить, что в воздухе бьют электрические разряды. Осталось только понять: то ли изменился я сам, то ли мир вокруг стал другим?