Эмираты: культура возможного. Как за 50 лет в пустыне возникла страна будущего - [3]

«Нет, я просто пять дней отдыхала. От людей, брендов, Дубая, шопинга».

– Даже не представляете! Нашла нового стилиста, который делает потрясающие укладки, – улыбаюсь я.

– Тебе так идет!

И Сара, и Николь – приятные девушки. Николь из Ливана, Сара с Мальты.

Сара со смехом рассказывает о том, что нашла себе парня в Дубае тоже с Мальты. Вот уж действительно повезло, хотя Дубай – такой же плавильный котел, как и Нью-Йорк. Здесь живут и работают представители всех наций, словно из рекламы Бенеттона. Дубай даже часто называют арабским Нью-Йорком.

Сара ведет меня по бутику, показывает новую коллекцию и по ходу начинает откровенничать.

– Тебе не кажется, что в последнее время в Дубае что-то происходит с людьми, – жалуется она. – Все стали какие-то нервные.

– Знаешь, у меня есть теория, – говорю я. – Из-за того, что мы находимся посреди пустыни, в воздухе мало кислорода. А пониженное содержание кислорода вызывает утомляемость. Поэтому люди быстрее устают.

– Ты так считаешь? Может быть, – задумывается она на секунду. – Хотя у меня другая теория. Дубай – город экспатов. Но у большинства, приезжающих сюда, есть дом, куда можно вернуться. Ты можешь в любой момент уехать обратно в Москву, я – на Мальту. Мы здесь просто ради собственного опыта и понимаем, что это временно. Но многие, приезжающие сюда, не могут вернуться домой. По разным причинам. Иногда этого дома просто нет – там война, нищета или еще что-то. Вот они и отвоевывают себе место под солнцем, как могут. Буквально дерутся за него. Поэтому здесь так сильно и развита конкуренция. Все такие… ну, понимаешь меня?

– Как хорошо я тебя понимаю, Сара, – соглашаюсь я.

После демонстрации коллекции одежды мы вместе пьем чай на террасе Joe’s Café с видом на Дубайский фонтан и самое высокое здание в мире – «Бурж Халифу». Пятнадцать минут чистого удовольствия. Музыкальный фонтан и «Бурж Халифа» до сих пор меня завораживают – я не перестаю ими восхищаться. Звучит ария Пуччини «O mio babbino caro» – одна из моих любимых композиций из репертуара фонтана. Огромные струи воды танцуют под чарующий голос Кири Те Канавы. На мгновение я чувствую себя абсолютно счастливой.

Некоторые, кстати, говорят, что 828-метровый небоскреб «Бурж Халифа», который возвышается над всем городом словно символ эмиратского успеха и процветания, так спроектирован, что генерирует сильные потоки энергии. Находясь внутри или рядом, вы можете загадывать желание, которое непременно сбудется. Так ли это, я не знаю, но сооружение и правда непростое. В его архитектуре соединены все пять элементов: земля, вода, огонь, воздух и пространство. У «Бурж Халифы» даже есть свой Дух и послание, которое гласит приблизительно следующее: «Я – Сила, которая поднимает голову мира вверх, преодолевая пределы и ожидания. Изящно возвышаясь над пустыней и чествуя город новым сиянием, я являюсь союзом инженерии и искусства, каждая деталь которого тщательно продумана и красиво обработана. Я – жизненная Сила коллективных устремлений и эстетический союз многих культур. Я стимулирую мечты, пробуждаю эмоции и креативность…»

Помедитировать над полным текстом послания можно у подножия самого небоскреба, а мне надо спешить дальше. На пять вечера у меня назначено интервью с ближневосточным дизайнером аксессуаров, Хардином Бухари, главой одноименного бренда. Я еду по направлению к отелю Shangri-La. Хардин Бухари – потенциальный рекламодатель, поэтому опоздать я не могу. На подготовку у меня не хватает времени, поэтому решаю импровизировать. Веселый упитанный джентльмен лет 50, в прошлом часовщик, сейчас открыл свой бренд кожаных аксессуаров и сумок и делает в том числе не что иное, как пряжки для ремней за полтора миллиона долларов. Да, вы не ослышались. На полтора миллиона долларов можно кормить какой-нибудь маленький город в течение года. Тем не менее находятся люди, готовые выложить такие деньги всего лишь за пряжку для ремня. При этом сам ремень придется покупать отдельно. И, конечно же, Хардин рекомендует к своей пряжке ремень из кожи бразильского аллигатора за пять тысяч долларов. Но это, считайте, уже почти даром.

Я кручу-верчу в руках эту пряжку и ничего особенного в ней не нахожу, пускай даже она сделана из платины и на ней сверкает пара бриллиантов. Я спрашиваю Хардина, почему она стоит такие баснословные деньги. Он с умным видом рассказывает, что разработал уникальный механизм растяжения пряжки. То есть если вы поели и живот раздулся, пряжка сама передвинется, отчего вы не будете испытывать чувство дискомфорта. Это действительно гениально и, наверное, очень практично. Я тоже хочу такую пряжку и даже отдала бы за нее долларов 300. Но что руководит теми, кто покупает ее за полтора миллиона?

– Кто ваши клиенты? – спрашиваю я.

Он называет несколько очень известных имен среди голливудских актеров и спортсменов.

У меня нет слов. Они сошли с ума? Зачем им эта пряжка? Хардин берет меня за руку и ведет к одной из красивых стеклянных витрин (мы находимся в мультибрендовом часовом бутике), где красуется одна из его пряжек.

– Oh my God! It’s amazing, – с придыханием произношу я, делая над собой усилия.