Эмигранты - [15]

Вторая причина была связана уже со мной. Из четырех купленных мной в спортивном интернет-магазине байдарочных спидометров один оказался с брачком — у него не включался режим измерения скорости в узлах, то есть милях в час. Он мог мерить только в километрах в час или метрах в секунду. Да и не настолько уж я морской человек, чтобы расстояния иметь в виду исключительно в милях, нос корабля называть баком, а корму — ютом.

Кроме "Победы", в бухте находился катамаран "Москвич", меньший из двух, составлявших океанский флот острова. Его водоизмещение было около пятнадцати тонн, а двадцатитоннная "Волга" в данный момент пребывала на плановом ремонте, который продолжится еще около месяца.

Схема катамарана была выбрана Ильей из-за большой площади палубы. Ведь основное назначение этих судов — возить или лес, или людей. На пятнадцатитонном корабле нормальной компоновки и думать нечего было везти за раз десять кубометров леса или пятьдесят человек, а катамаран с этим справлялся. Кроме того, из-за большого относительного удлинения поплавков он требовал меньшей парусности для достижения заданной скорости.

Но главный недостаток катамарана, то есть высокие нагрузки на соединяющую поплавки раму, Илья преодолеть не смог. И плавание на этой посудине было безопасным только при волнении до пяти баллов. Правда, пустой корабль без особого вреда выдерживал и шесть, но у груженого уже начинались неприятности. При семи баллах они были уже и у пустого, а груженый начинал помаленьку разваливаться. Восемь баллов катамаран без груза мог выдержать не больше часа, да и то при определенном везении, а груженый до такого волнения просто не дожил бы, развалившись раньше.

В конце предпоследнего похода за деревом "Москвич" таки влип в шторм, и только распоряжение капитана немедленно скинуть все бревна в океан спасло корабль, да и то потому, что до острова оставалось километров пятьдесят, а ветер гнал катамаран прямо на него. Кстати, примерно четверть бревен прибило к берегу, и их потом выловили.

Илья, как капитан, которому положено покидать корабль последним, пока оставался на острове, а мы с Виктором и Ньютоном первым рейсом "Победы" перебирались в Австралию. И до выхода в море нужно было установить на "Москвиче" тракторный дизель. Все равно его везти на новое место, так пусть он хоть при необходимости поможет катамарану уйти от шторма или просто побыстрее выброситься на берег, если уйти не получится. Хотя, конечно, при каждом взгляде на "Москвич" мне вспоминалась русская рулетка.

Впрочем, и островитяне это понимали не хуже меня, поэтому примерно треть собирались остаться на Чатеме, чему Илья не препятствовал. На новое место за новой жизнью шли исключительно добровольцы.

Кроме установки дизеля на "Москвиче", до отбытия мне предстояло провернуть еще одно дело, причем в самом прямом смысле денежное. Если мы собираемся устроить в Австралии что-то, хоть отдаленно напоминающее державу, то у нее должна быть своя валюта. Золото на месте несостоявшегося Мельбурна, где теперь потихоньку рос город Ильинск, переселенцы уже нашли и даже намыли килограмма два. Оставалось по прибытии начеканить из него монет.

Если кто-нибудь думает, что я, напрягши художественные способности, нарисовал эскизы будущих монет, а потом вооружился ювелирными инструментами и сел вырезать матрицы для чеканки, его ждет разочарование. Во-первых, нарисовать портрет Ильи было для меня абсолютно непосильной задачей. А во-вторых, мы все-таки прибыли в семнадцатый век из двадцать первого, где подобные задачи решаются проще.

Итак, я взял цифровой фотоаппарат и сделал несколько снимков нашего будущего императора. Из них он выбрал наиболее ему понравившийся. Правда, там он был не в фас и не в профиль, а вполоборота, да при этом еще и улыбался. Но мне было все равно, и я быстренько обработал изображение в фотошопе. На всякий случай еще раз показал его оригиналу, потому как получилась какая-то ну вовсе страшная оскаленная рожа. Однако Илья ее утвердил, заявив, что он собирается не в фотомодели, а всего лишь в монархи. И тут нужна не красота, а внушительность, в достатке имеющаяся на моем эскизе.

Как раз на подобный случай я захватил с собой маленький, но жутко дорогой станочек для фрезеровки печатных плат, управляемый от ноутбука. А дальше он просто выфрезеровал на матрицах мои картинки, так что вскоре я отчеканил из свинца пробные рубль и червонец. Рубль был диаметром два сантиметра, а десятка — четыре с половиной, и при изготовлении из золота они будут весить пять и пятьдесят грамм соответственно.

Эти монеты пока предназначались исключительно для внешнего употребления, на них я собирался закупать живность на Филиппинах. Потому что если расплачиваться золотым песком или самородками, это может вызвать нездоровое любопытство типа "а где это добыто и много ли там еще осталось". С монетами же мы будем обычными чужестранцами из неведомых дальних земель.

Кстати, золото было только что добыто, а вот драгоценных камней у нас имелось довольно много.

Еще Илья захватил с собой приличный мешочек искусственных сапфиров и рубинов, потому как достать их тогда можно было за копейки. Ну и я за двадцать лет тоже набрал средних размеров ящик, в основном обрезков, среди которых попадались и довольно крупные. Более того, я кое-как освоил и огранку, потому как сапфир, например, в виде диска диаметром дециметр или рубин строго цилиндрической формы могли вызвать ненужное недоумение. Но в первом походе, на Филиппины, основным платежным средством будет золото.