Эмбер - [32]

Оторвав взгляд от его лица, я посмотрела на огонь в фонаре, и он погас, покоряясь моей воле. Проклятие принца исчезло в лунном свете фиала. Он снова стал моим Рианом.

Он поставил фонарь на пол и подошел ко мне. На его щеке я заметила свежий розовый шрам.

— Эмбер. — Он стал на колени и обнял меня.

У меня не хватило ни храбрости, ни сил, чтобы его оттолкнуть.

Кончиками пальцев я легко коснулась обожженной щеки Риана:

— Я сделала тебе больно.

— Не больше, чем я тебе. — Он поцеловал мои губы, щеку, висок и бровь. — Ты вернулась, — прошептал он мне на ухо. У меня не хватило духа признаться, что мое возвращение отнюдь не результат моих действий. — Ты любишь меня. Ты должна меня простить.

Я оттолкнула его.

— Да, я люблю тебя, но ненавижу твое проклятие. И ничего не могу сделать, чтобы освободить тебя от него.

— Мы что-нибудь придумаем, — прорычал Риан. — Не исчезай снова. Я без тебя словно сошел с ума. Вел себя отвратительно. Твои сестры лишили себя пальцев ног, чтобы не поддаться мне. А горожане устали от просьб примерить твою проклятую туфлю.

— В твоем нездоровом поведении нет моей вины.

— Конечно, есть, — ухмыльнулся он. — Спроси любого прохожего, и тебе скажут, что их принц убит горем, потому что не может найти женщину, которая похитила его сердце на балу.

Мои щеки запылали от гнева.

— Конечно, они так скажут, они все одурели от твоего проклятия! Они хотят видеть в тебе лучшее и поверят любой лжи, которую ты им скормишь.

— Но ты в это не поверишь. — Темные глаза Риана неотрывно следили за мной, и я вспомнила все те разы, когда он сердил меня в качестве прелюдии. — Ты всегда прямо говоришь все, что думаешь обо мне. Ты относишься ко мне как к человеку, а не золотому идолу, которого должны умиротворять постоянные улыбки и обожание. Не удивительно, что я схожу от тебя с ума.

Когда он наклонился поцеловать меня, его дыхание на моей щеке было таким же учащенным и жарким, как мое. Я открыла губы ему навстречу, он придавил меня к кровати своим тяжелым телом. Горячие руки Риана дарили мне чудесные ощущения. Я была не против продолжить, но изо всех сил пыталась взять контроль на себя. Мы сражались, раздевая друг друга, одновременно лаская и сдерживая. Когда мы оба оказались голыми, я оседлала его и приняла в свое тело.

Он направлял меня руками, безжалостно, точно и безошибочно. Я кончила слишком быстро и не один раз, дрожа от откровенного обожания в каждом его прикосновении, пока не пресытилась и меня не стало клонить ко сну. Риан улыбался, наблюдая, как я изо всех сил пытаюсь держать глаза открытыми. Он был доволен собой, как любой мужчина, который считает, что стал хозяином положения.

Я улыбнулась ему в ответ, и он, казалось, этому обрадовался. Я склонилась к нему и целовала до тех пор, пока нам обоим не перестало хватать воздуха. И скакала на нем, пока он не выкрикнул мое имя и не излился в меня.

После этого мы лежали среди скрученных простыней и разбросанной одежды, лишь мой фиал освещал нас. Лежа в полной тишине, мы растягивали удовольствие, покуда могли. Никто не хотел признаваться, что ничего не изменилось.

Наконец он прошептал:

— Прости меня. Скажи, что я должен сделать, чтобы вернуть твое доверие и привязанность, и я это сделаю, только не оставляй меня снова.

— Можешь сбросить свое проклятие?

— Можем встречаться под луной или в темноте. — Он провел по серебряной цепочке на моей шее. — Я должен был раздеть тебя в тот день, когда ты пришла в мою комнату. Этот лунный свет показал бы тебе мое истинное лицо и избавил меня от недель без тебя.

Я посмотрела на кулон — единственное напоминание о матери, которое у меня осталось, не считая моих веснушек и рыжих волос. Я не снимала его с тех пор, как она его надела мне на шею, с тех пор, как она отдала последние крупицы своей угасающей силы, чтобы спасти меня от принца. А сейчас я оказалась в постели с человеком, от которого она старалась меня защитить.

Меня стал мучить вопрос, не предала ли я все то, что она сделала для меня, но вовремя вспомнила, что она сказала мне в тот день в спальне. «Я должна знать, что ты будешь спасена от его проклятия». Она не сказала «спасена от принца». Она сказала «спасена от его проклятия».

Я взвесила маленький фиал с лунным светом в руке. «Выбор и перемены требуют жертвы», — прошептал голос матери в моей голове. Затем ее голос изменился, стал тверже, старше. Голосом Гаэтаны. «На сей раз используй вместо магии свою голову. Попробуй огонь заменить светом».

Мои руки не решались снять серебряную цепочку с шеи. Я так долго носила фиал, он словно стал частью меня. Мне вспомнилось ощущение от ножа на пальце. Лучше снять кулон быстро. Я стянула его через голову и надела Риану одним поспешным движением.

Когда фиал коснулся его кожи, по моим рукам прошла магическая дрожь. Мне показалось, что я слышу отдаленный смех, мелодичный, как колокольный звон.

— Проклятие словно изменилось. — Риан посмотрел на кулон. — Ты излечила меня?

— Надеюсь. — Я глубоко вздохнула и вызвала огонь в лампе.

И чуть не закричала от гнева, когда черты лица Риана смешались в моем сознании с их более совершенной версией.