Эмбер. Чужая игра - [40]

Паола переглянулась с Гилвой.

— После того, как приходили, спрашивали, откуда в нашем доме пятый этаж появился. Всегда четыре было. Фото показывали, бумаги под нос совали. Тебя тогда дома не было. Гилва так и сказала, что ты построил. Не на крыше же Повелителю жить.

— А они — что?

— Не сердись, Дан. Я их с лестницы спустила, — созналась Гилва. — Ты им лифт сделал, а они — «Куги не велел, Куги не разрешил…» Сам, гад, не пришел, людей послал. Понимаю, что люди не виноваты, но достали они меня.

— КУГИ — это не человек, — объясняю я. — Это комитет управления городским имуществом. Почему мне сразу не сказали, что за вами слежка идет?

Девушки переглянулись и рассмеялись.

— Дан, ты хоть и Повелитель, но этого не поймешь. И не спрашивай.

— Чего уж не понять, — ворчу я. — Понравилось, что шоколадки дарят…

Нами заинтересовались спецслужбы. Но действовали необычно мягко и осторожно. Интересно, почему?

— Гилва, Паола, ваши… приятели обо мне расспрашивали?

— Дан, ты как ребенок! На что им мы с Паолой? Весь сыр-бор как раз из-за тебя. Не веришь, Паолу спроси.

— Верю… Пять минут назад ты сказала, что не знаешь, почему он к тебе прицепился.

— Дан, шел бы ты куда… по темному козырю! Дура была! Сболтнула, потом выкручивалась.

— Стоп, стоп, стоп! Если ты не в курсе, объясняю: спецслужбы XIX-XXI веков — не те организации, с которыми можно играть в поддавки.

— Я не в курсе?! Ты не в курсе! Они страну оберегают. От тебя! Сердце Хаоса, сколько сил я положила, чтоб вы друг на друга не наехали! Ты же как боевой слон. Растопчешь — не заметишь. А им за людей страшно. Счастье, что ты в пятимиллионном городе поселился. Иначе б атомную бомбу сбросили — и хана нам с Паолой.

Трясу головой.

— Ты не сошла с ума?

Гилва шевелит кистями, подгоняя к рукам манипуляторы Логруса, достает из воздуха книгу и протягивает мне.

— Почитай библию.

Открываю титульный лист. Булгаков. «Мастер и Маргарита». Зачитана до бахромы на листах. Целые абзацы выделены фломастером или ручкой. Поля исписаны торопливыми каракулями.

— Что это?

— Библия тех парней, которые по тебе работали.

— Это же надо! Знаешь, почему они за эту книгу уцепились? У тебя шрам на шее. И имя похожее. Гилва — Гелла. Булгаков мог и перепутать.

— Ты или скромный, или дурак. Половину подвигов Воланда ты повторил, а кое в чем превзошел. Разве что концертов не показывал. Метро, например, прокопал.

— Когда?

— Ты что, не в курсе? Если на плане линия пунктиром отмечена, то нет ее в природе. Строится только. А ты взглянул на план, сел и поехал. И линия стала реальностью. Пять станций, рельсы, эскалаторы, все как полагается.

— Концерты я тоже показывал. Только в узком кругу. В лаборатории. Ох, не к добру это… Понимаешь, Гилва, это двадцатый век, а я из двадцать второго. Я же свое прошлое изменил. Как бы чего не вышло…

— Все помрем, кто раньше, кто позже.

— Кабы так…

За три часа до ночевки (по моим часам) замечаю, что места пошли на удивление знакомые. Паола сияет как медная пуговица. А еще через пять минут выезжаем к полукапсуле. Видимо, здесь прошел целый год. Краска с шезлонгов, оставленных под открытым небом, облупилась. Трава — по пояс, все тропинки заросли. Странно идет время в этих местах. То быстро, то медленно. И везде по-своему.

Без нас здесь кто-то жил. Выключателя не нашел, жег лучину. Потолок закоптил. Холодильник освоил, а с кухонным комбайном так и не разобрался. Пытался сделать светильник и заправить его подсолнечным маслом. Чудак. Но человек аккуратный. Справедливый. Пол подмел, вместо платы соль в бумажке на столе оставил.

Паола с тихой грустью осматривает ангар, ставший конюшней. Прикасается ладонями к стенам, оконным рамам. Потом с непонятным упорством принимается отскабливать пол. Моя магическая помощь решительно отвергается. Приходится хитрить. Извлекаю из воздуха скребок на длинной ручке, вожу им по полу, но засохший навоз подковыриваю манипуляторами Логруса. Пять минут — и пол блестит. Поля, Камелот и Дон Педро допускаются в помещение. Поля первая задирает хвост — и на полу парная кучка.

— Животное! — со слезами на глазах восклицает Паола и выскакивает за дверь.

Иду на полигон. Мешки с песком по-прежнему свисают с веток и веревок. Но мне здесь делать нечего. Я их чувствую спиной. Сказал бы — вижу, но это странное зрение. Как бы черно-белое, но объемное. Одни предметы не заслоняют от мысленного взора другие. Нет, не зря сюда пришел. Знакомое место разбудило новое свойство моего потерявшего чувство реальности организма: теперь умею видеть сквозь стены. До этого владел осязанием сквозь стену — с помощью манипуляторов Логруса, теперь освоил зрение. Что дальше?

ЖЕНСКИЕ ИГРЫ

Теперь веду я. Ни Гилва, ни Паола не знают дороги к Лабиринту Корвина. Я знаю, но от трех дней усиленного гостеприимства голова болит. Как гнилой зуб. Девушки чуть отстали и тихо беседуют.

— …при Корвине не пой.

— Почему?

— Под «Зеленые рукава» короновался Эрик.

— При чем тут «Зеленые рукава» Там ни одного слова про зеленые рукава. Там про золотой город и зверей.

— А я знаю? Но это — «Зеленые рукава». Сукой буду, они.

Глупая тут цивилизация. Вино изобрели, а рассол — нет. Примеряю к руке манипулятор Логруса и тянусь сквозь отражения за заветной банкой. От этого усилия в голове распухает комок боли, к горлу подкатывает тошнота. Но вот она — заветная. Трехлитровая моя. Поля удивленно косит глазом — с чего это я вдруг потяжелел. Извлекаю пальцами соленый огурчик и протягиваю ей. Понравилось. Скармливаю второй и приникаю губами к роднику целительной силы. Ядреная плазма! Хорошо…