Эллинороссия - [40]
Все-то мы понимаем. Ну конечно. Разумеется. А как же.
Что ж, назвался груздем – полезай в кузов.
– Да. Да. Очень. Там… всё несколько не от мира сего. Технэ… сдобренное мистикой. Кое-какие хитрости, заложенные в технэмы, выводят к Изначалью. К тем временам, когда Бог и первые люди бродили по одному саду. Мой ум слишком прост, чтобы вместить суть подобных устройств… мы водили туда ученых иереев, почтенных епископов… они разводили руками: что-то чувствуется, а понять невозможно. Один раз я привел туда монаха, славившегося прозорливостью. Он не знал ликея и ни разу не переступал порога акадэмии. Но там – а это была технэма для подземного полива садов и огородов – мой инок все время улыбался. Затем сказал мне: «Я чувствую себя здесь как дома». Ничего не разъяснил. Долго не хотел возвращаться в свою обитель, потом ушел все-таки. Но как может соединяться божественное и диавольское – творение Господа и запретное технэ?! Я не в силах помыслить… Правда, иногда меня тянет прийти в разряженную алларуадскую технэму, там… там… не знаю, не могу объяснить… словно среди цветущих яблонь. И в то же время – опасно, опаснее некуда. Однажды… прежде я об этом рассказывал только по долгу службы… под запись… так вот, однажды я провалился через алларуадскую технэму… в другое место. Там… та же география, что и у нас. Таврика – та же Таврика, только чаще ее зовут на татарский извод Крымом. Москов на том же месте, только именуется Москва. Царьград – там же, только он не столь мал, как у нас, после того как пострадал во время большой очистительной войны с османами, он очень велик и… находится в руках османов. Они его прозвали Истамбулом. Да-да, тамошние ромеи Царьград удержать не смогли… Там есть храмы и есть технэ. И технэ нимало не запрещена. Технэ – везде. На железных гремящих технэмах люди ездят по городам. В броненосных технэмах, извергающих дымы, они плавают по морю. Но особенно часто с помощью технэм они убивают друг друга. Там люди – сущие простаки во всем, что касается философии и языков, там богословие скудно, там города безобразны. Знаете ли Мария, в их мегаполисах духота, толчея, брань, гром, вонь… Там неизвестно стремление к гармонии. Там и страсти неистовы. Блуд – в порядке вещей. Простите меня… я…
Она ответила невозмутимо:
– Продолжайте.
– Хорошо… хорошо. Там люди грубы, грязны, легко проливают чужую кровь, легко воруют и лжесвидетельствуют. Счет лет идет в той… в тех краях от Рождества Христова, а не от Сотворения мира, как у нас. То есть, усвоен обычай латыны… И еще там идут войны, сотрясающие весь мир. У нас такого не было никогда, ничего похожего… У нас мириад убитых на войне – почти Апокалипсис. У них ложатся в могилы мириады мириадов, а война идет своим чередом! Нет там нашей Эллинороссии. Ромейское царство погибло, Россия стоит одна.
– Что за притча! – перебила меня госпожа старший табуллярий. – Русь не спасла войско василевса при Мириокефалон? Две ортодоксальных области не слились воедино? Не обратили вспять турок, монголов и дикую литву?
– Нет. Русь осталась одна, она едва выжила, подвергшись нападению монголов. А когда я оказался там, Россия разделилась, будто проклятый свыше дом, и одна половина России воевала с другой. Это чудовищно! Это невозможно. Но я видел своими глазами улицы, залитые кровью, и людей, повещенных на фонарях.
– На чем?
– Лампады на столбах, поставленные для ночного освещения городов… У нас есть близкое слово фанарион. Неважно.
Кажется, я разволновался. Никогда прежде ни с кем не обсуждал те полгода… Никогда не выпускал это из себя.
Наверное, какая-то глупость творилась у меня с лицом: Мария Николаевна успокоительно погладила мою ладонь своею и сейчас же отдернула, убоявшись смутить.
– Я начинаю понимать ваши страхи, господин умелец…
– Нет. Пока нет. Я провел там пять с половиной месяцев и едва смог вернуться домой. Технэма почему-то не хотела меня пропускать. А тут я истратил еще месяц у лекаря и три месяца в отдаленном монастыре на покаянии. Видите ли… возвратившись, я никак не мог до конца ощутить, что пришел из некоего мифологического мира в настоящий, твердый. Мне очень долго представлялось иное: там – истинная жизнь, а мы – всего лишь обитатели прекрасного сновидения. Инженер… Трамвай… Эсминец… Комиссар… Пятиалтынный… вы когда-нибудь слышали эти слова?
Она отрицательно покачала головой.
– Словно какое-то каббалистическое заклинание или кусочек разговора, происходящего в сказке.
– А для меня они ясны и наполнены смыслом в неменьшей степени, чем, скажем, «василевс», «друнгарий», «фема», «окольничий», «кератий» или «послух». Там… в чистой России, живущей без эллинства и ромейства, люди живут иначе. Полнее? Да, именно полнее. Страшнее, но и полнее…
Она провела по лицу ладонью, словно отгоняя морок или счищая паутину со щек и лба.
– Что значит – полнее? Я никак не могу взять в толк.
– Полнее, Мария Николаевна… так сразу и не объяснишь. Вот послушайте… Здесь у нас иерей после каждого большого поста вешает на стену храма список тех, кто не исповедовался и не причастился. Прихожане, попавшие в список, ходят ниже травы, тише воды: позор! Да еще боятся схлопотать взыскание на службе. Если ребенок появляется через полгода после брака, это убивает доброе имя супругов навсегда. Так ведь у нас заведено?
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Едва ли найдется в русской средневековой истории фигура более отталкивающая и, казалось бы, менее подходящая для книжной серии «Жизнь замечательных людей», нежели Малюта Скуратов, в документах именуемый Григорием Лукьяновичем Скуратовым-Бельским. Самый известный из опричников Ивана Грозного, он и прославился-то исключительно своим палачеством, да еще верностью своему государю, по единому слову которого готов был растерзать любого, на кого тот укажет. Изувер, душегуб, мучитель — ни один из этих эпитетов не кажется чрезмерным, когда речь идет о нем.
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Изящная альтернативная история на тему — что было бы, если бы великий русский писатель Антон Павлович Чехов не умер в 1904 году, а жил бы еще целых сорок лет.Как бы он принял революцию, большевиков, и Ленина? Какое влияние бы оказывал на умы и стремления своих современников?Примечание:Первая половина повести — отредактированные фрагменты эссе Сомерсета Моэма «Искусство рассказа».Впоследствии «Второе июля...» стало эпилогом романа «Эфиоп».
Ранний рассказ Василия Звягинцева. Позднее «Уик-энд на берегу» Звягинцев включил практически без изменений как небольшую историю в роман «Андреевское братство».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девочка Гвинет получила странный подарок: ей дают возможность овладеть магией огромной силы и войти в сообщество могущественных волшебников. Какие возможности! Сколько соблазнов! Приключения без счета! Но у всего есть оборотная сторона… Магия столь сильно толкается с любовью, что Гвинет однажды придется ответить на вопрос: что ей нужнее?
Кто мог предположить, что в Вечном Городе, из которого последнего царя изгнали с позором, вновь воцарится монархия? Срок Авла Мартелла подошел к концу, и он отправляется туда, куда уходят все консулы: в провинцию, где идет бесконечная война с варварами. Делать кровавую работу, не задавать вопросов Лациуму и не размышлять о смысле имперской политики. Но что-то пошло не так… Долгое время проконсул сражается с внутренним демоном, заставляющим его совершать ужасные поступки. А, между тем, в самом сердце империи начинаются казни последователей Невидимого бога.
«Господа и ребята! Когда какой-нибудь писатель-фантаст создает новый мир, у него появляется повод гордиться собой и радоваться, хотя, конечно, гордыня – скверное чувство. Но уж точно новый мир, созданный тобой, – достижение. Так вот, у меня нет ни малейшего повода радоваться, гордиться собой и добавлять балл в графу «достижения» после того, как мир марсианских бункеров и черной археографии создан…».
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.