Елизавета. Золотой век Англии - [32]
Переходя к геополитическим доводам, Хаклит отметил, что создание постоянной колонии в Северной Америке положит конец испанской военной и морской гегемонии. Английский флот, курсирующий через всю Атлантику, станет для Филиппа II серьезной помехой. Множество «несчастий по всему свету» творится потому, что Испания получает огромный доход от продажи драгоценных металлов. Перехватывая груженные золотом и серебром галеоны Филиппа, идущие из Нового Света, Елизавета сможет лишить его тех средств, которыми поддерживается мощь самой сильной европейской армии[250].
Наконец, Хаклит изложил и идею Рэли о том, что североамериканские колонии станут первым шагом в прокладывании торговых путей в Китай и Ост-Индию — будь то по морю или посуху. Как и Уолсингем, Хаклит был уверен, что дорогу в Азию надо искать на западе, а не на северо-востоке, в районе Берингова моря[251].
Для придания веса своим аргументам Хаклит пригласил королеву вместе с ним изучить «прекрасный старый» глобус, в свое время подаренный ее отцу «мастером Джоном Верасанусом» и стоящий в ее личных покоях в Уайтхолле. Претворив в жизнь чаяния отца, она обеспечит себе вечную славу[252]. С психологической точки зрения это был самый сильный аргумент. Генрих VIII был страстным собирателем карт, научных приборов, особенно он любил навигационный инструмент под названием «дифференциальный квадрант» (прибор, сочетающий в себе магнитный компас и универсальную шкалу, который позволял шкиперу определять широту), подаренный государю Джоном Ротцем. Впрочем, говоря о том, что, будь Генрих VIII жив, он бы точно поддержал проект Рэли, Хаклит лукавил, потому что в свое время король получал прошение от английских купцов поддержать их экспедиции и ответил на него отказом. Увлечение Генриха картографией и навигацией не было связано с исследованием новых земель, но касалось исключительно возможностей применения этих наук в войнах с Францией.
Елизавета выслушала доклад Хаклита благосклонно. Немного побеседовав с ним, она милостиво пожаловала ему пустующую должность при Бристольском соборе[253]. Далее последовало театральное появление самого Рэли в сопровождении двух привезенных из Нового Света алгонкинов, Мантео и Ванчизе, которые предстали перед королевой в традиционных одеяниях. Когда уже упоминавшийся нами Лупольд фон Ведель гостил в Хэмптон-корте, эти два индейца были еще там, приведя иноземного гостя в удивление: «Лицом и телом они были похожи на светлых мавров. На них не было никакой одежды, кроме меховых повязок, скрывающих гениталии, и шкур диких зверей, наброшенных на плечи». Если же им становилось холодно, они кутались в тафту бурого цвета[254].
Весной 1584 года Рэли послал Филиппа Амадаса и Артура Барлоу, двух опытных мореходов, в небольшую разведывательную экспедицию к Внешним отмелям (побережье современной Северной Каролины), в те края, которые он уже назвал Виргинией в честь королевы-девственницы. Двум капитанам удалось обследовать множество барьерных островов неподалеку от материка, особенно остров Роанок, густо заросший лесами и богатый на пресную воду и дичь. Обменявшись дарами с представителями местных племен и проведя переговоры с вождями, в середине сентября они вернулись в Девон с двумя алгонкинами. Мантео и Ванчизе были поселены в Дарем-хаусе, а Томас Хэрриот незамедлительно приступил к обучению их английскому языку. Также были сделаны описания языка алгонкинов для создания разговорника, которым могли бы пользоваться первые поселенцы для общения с местными жителями[255].
Желая убедить королеву в необходимости полномасштабной колонизации, Рэли составил исчерпывающие списки всего для этого необходимого. Из рабочей силы помимо военных, моряков и строителей для создания колонии требовались инженеры, землемеры, судостроители, агрономы, хирурги, врачи и аптекари[256].
Веря в силу своих доводов, Рэли не сомневался, что королева одобрит его план безоговорочно. Поэтому он ни с кем не советовался и не пытался придать докладу Хаклита широкую известность. Текст доклада пробовал заполучить граф Лестер, но это ему не удалось. Одну копию получил Уолсингем, но она таинственным образом исчезла[257]. Известно, что все бумаги Уолсингема в течение десяти лет после его смерти лежали нетронутыми, но затем большая часть из них была уничтожена или пропала.
7 октября Рэли все еще ждал ответа королевы, когда узнал, что Хаклита отправляют обратно в Париж на дипломатическую службу[258]. В конце концов Елизавета приняла решение, которое во многом определило все ее дальнейшее правление. Примерно за месяц до Рождества она разрешила Рэли назвать колонию в ее честь и сделать именную печать со следующим текстом на латыни: «Уолтер Рэли, рыцарь, владетель и губернатор Виргинии». Затем в канун Крещения (6 января 1985 года), когда двор находился в Гринвиче, а королева в предвкушении вечерних увеселений, она произвела его в рыцари и пообещала помочь ему со второй экспедицией на Роанок[259].
В Париже шпионы Бернардино де Мендосы передали ему слухи об этом событии, и посол подумал, что королева окажет Рэли масштабную поддержку
