Елизавета в Мире Теней - [19]

Девушку принесли в крыло, отведённое под мои опыты, там я вспоминала и придумывала рецепты и зелья. В первую очередь меня интересовала природа тумана и серого пуха, проникших в Мир. Придумывать зелье для больной приходилось на ходу, но всё же у меня получилось. Вскоре она стала глубже дышать, проявился румянец, и бедняжка улыбнулась во сне, чем заставила меня вспомнить Лилиан. Пока она спала, я боялась отойти от неё, пологая, что если что-нибудь случится, то меня опять обвинят. Джованни тем временем свалился в обморок, чем вызвал очередной переполох, но и этот пациент был напоен той же микстурой и уснул сном праведника на софе. Присмотревшись, я поняла, что он был молодым, только поседевшим и истощённым. Спустя неделю Илорен восстановился после своего путешествия. О наших гостях он ничего не спрашивал, видя моё участие к брату с сестрой.

Я рассказала королю обо всём, что изменилось за это столетие, а он поведал о том, куда пропал в тот день:

- Когда я отправился в туман, то надеялся найти щель, через которую можно было бы покинуть этот Мир хотя бы на время. Я обследовал каждый камешек, насколько позволяла обстановка, но, увы, старания были бесплодны, и тогда меня вдруг потянуло одеть саван. Забыв о предосторожностях, я накинул его на плечи. Тело, подхваченное вихрем, втянуло в воронку, приведшую меня в подвал здания. Я вышел из него и оказался на центральной площади какого-то города. Там, у ворот красивого палаццо я и увидел Джованни. Он брёл, не глядя по сторонам, и ничего не видя перед собой, порой он натыкался на прохожих, извинялся и сторонился, стараясь прижаться поближе к решётке ограды, вдоль которой лежал его бесцельный путь. Не знаю, почему именно Джованни привлек моё внимание, возможно, его горе было сродни моему, в то время, как всё вокруг нас дышало праздником жизни. Солнце ярко светило, отражаясь от крыш прекрасных зданий причудливой архитектуры, на моей родине я никогда не видел ничего подобного, да и у нас, несмотря на различие во дворцах и замках, появляющихся для знати, ничего хоть немного похожего мне не попадалось. Скульптуры, фонтаны, арки и галереи, под сводами которых толпилась, прячась от летнего зноя, прихотливо одетая молодёжь. И вот, в стороне от всей этой яркой и шумной картины, брели два неприкаянных скитальца, не приглашённых на празднество жизни.

Ах, даже сейчас мне трудно произносить ту его речь, обжегшую меня, словно огнём и давившую грудь всякий раз как я вспоминала её и, с затаенной тоской, смотрела на его задумчивый профиль. Мне и в голову до той исповеди не могло прийти, что он настолько тяготится нашей жизнью. Я ничем не выказала своих чувств и продолжала просто слушать.

- Я пошёл навстречу Джованни и познакомился с ним. Оказалось, что его сестру Паолу обвиняли в краже и собирались повесить, а ему не разрешали даже увидеться и поговорить с ней. Он как раз возвращался от одного из своих влиятельных заказчиков, которому спроектировал палаццо, но его не приняли, а в просьбе о помощи отказали в коротенькой записке. Тогда я предложил ему похитить сестру и бежать вместе со мной туда, где нет несправедливости. Дело было в таверне, где мы уже порядком поднабрались, поэтому излишняя осторожность не мутила его ум, и мы прямо оттуда отправились на разведку. Все последующие приготовления и само похищение удалось провернуть за пару дней, после чего я привёл своих друзей в подвал и набросил саван на всех троих. Так мы оказались на тропе немёртвых, и она стала выделывать непонятные трюки, словно не желая пускать нас дальше того места, где мы стояли. Но, в этот раз, хоть не нападал никто, кроме голода и жажды. Не знаю, сколько мы пробыли среди клубов тумана, но за это время Джованни заметно осунулся и постарел, а Паола впала в то бессознательное состояние, в котором я принес её. Когда девушка упала в обморок, я взял её на руки и ворота выросли перед нами почти сразу. В этот раз створки не распахнулись, а открылась лишь маленькая дверь в левом углу ворот. Мы зашли в неё и отправились в сторону дворца. А потом встретили тебя.

Джованни и Паола, окрепшие и помолодевшие, пришли в себя только через месяц. Радости Илорена не было предела. Он решил устроить бал в честь новых друзей. Никогда я не видела, чтобы король так веселился и невольно начала заражаться его энтузиазмом. Пришедшие таким странным способом люди помнили кто они, точно так же как и мы, так что я могла говорить с ними, не искажая их картину Мира. Хотя моё звание Госпожи Ведьмы вызывало в них суеверный страх, с которым они старались бороться из благодарности и опаски, но побороть не могли. Я перестала смущать их своим вниманием и снова углубилась в исследования Долины Тумана, а по возращении Илорена эта напасть покрыла внушительное пространство, подступив совсем близко к замку. Я больше не пыталась обсуждать свои опасения даже с правителем.

После того, как опасность для Паолы и Джованни миновала и они пришли в себя, я решила сходить в разрушенную башню, чтобы попробовать с помощью рубашки Илорена, пропитанной его кровью, закрыть трещину, из которой вытекал туман, так как саван пропал во время перехода беглецов на тропу. Когда же я пришла в пыльный зал, то обнаружила саван на прежнем месте. Несмотря на это, я всё же подменила его, чтобы никто больше не решил попутешествовать и тем самым не увеличил пробоину. Саван же я перенесла в один из тайников, где хранились некоторые вещи, нужные для гадания и знахарства. Я опасалась, что поток тумана может усилиться вдвое, и поспешила выйти за пределы мглы. К моему неимоверному облегчению, Долина не увеличилась, да и позже молочно-белое полотно не разрасталось.