Елизавета Петровна - [29]
Детей у Елизаветы не было, зная о своей неспособности их иметь, она не рассчитывала на собственных потомков. Племянник становился единственным наследником.
Право на трон голштинского принца предусматривал еще Тестамент Екатерины I, объявлявший детей своей старшей дочери наследниками, если они примут православие. Карл-Петр-Ульрих не мог претендовать на императорскую корону, уступив это право Елизавете, потому что он исповедовал не православную, а лютеранскую веру. Это препятствие, по расчетам Елизаветы Петровны, можно будет преодолеть, если принц окажется в России и примет православие.
Избавившись от присутствия в столице опасной для нее Брауншвейгской семьи и ее пособников из немцев, Елизавета не забыла проявить милосердие, традиционно оказываемое вступившим на престол государем лицам, осужденным в предшествующие царствования, а также наградить участников переворота.
Одним из первых был указ 13 января 1742 года, разрешавший подавать челобитные непосредственно императрице или на ее имя. Известно, что множество указов предшествовавших царствований запрещали это совершать под угрозой наказания. Прошло несколько месяцев, и кабинет императрицы был завален сотнями челобитных, по которым не в состоянии были бы вынести решения не только ленивая Елизавета Петровна, но и самый трудолюбивый государь.
Понадобилось четыре месяца, чтобы императрица убедилась в опрометчивости своего решения и неспособности нести возложенное на себя бремя, — 28 мая 1742 года последовал указ, запрещавший подавать челобитные на имя императрицы и повелевавший обращаться с просьбами в соответствующие инстанции: к воеводам Юстиц-коллегии и в прочие учреждения.
Милосердие императрицы распространилось и на вельмож, подвергнувшихся суровой каре в годы правления Анны Иоанновны. Были амнистированы Голицыны, Девиер, а также оставшиеся в живых Долгорукие — Василий и Михаил Владимировичи. Последние были освобождены из заточения, восстановлены в прежних чинах и отставлены от службы за старостью, но спустя три недели фельдмаршал Василий Владимирович был назначен президентом Военной коллегии.
За долгую жизнь В. В. Долгорукий дважды находился в опале: первый раз он был наказан Петром I за причастность к делу царевича Алексея ссылкой в Казань с лишением чинов, деревень и кавалерии. Семь лет он влачил жалкое существование в нищете, но в 1724 году Петр помиловал его и разрешил служить в чине бригадира. При Петре II он в 1728 году был пожалован чином генерал-фельдмаршала и подполковника Преображенского полка.
После воцарения Анны Иоанновны был назначен президентом Военной коллегии. Эту должность В. В. Долгорукий занимал недолго — в 1731 году по доносу честолюбивого и столь же сварливого Гессен-Гомбургского принца Людовика, находившегося на русской службе и обвинившего супругу фельдмаршала в непочтительном отзыве об императрице, Василий Владимирович был лишен чинов и заточен в крепость Ивангород. В 1739 году, когда всех находившихся на свободе Долгоруких предали суду и подвергли казни, фельдмаршалу довелось испытать третью опалу — из Ивангорода его перевели в Соловецкий монастырь.
Назначение 74-летнего старика на пост главы военного ведомства — еще одно свидетельство немецкого засилья в армии, препятствовавшего выдвижению талантливых русских военных в крупные военачальники и полководцы; после кончины Б. П. Шереметева, А. И. Репнина, М. М. Голицына высшие командные должности в армии занимали немецкие генералы во главе с Минихом.
Вид Соборной площади Московского Кремля во время коронационных торжеств императрицы Елизаветы Петровны. Гравюра Г. А. Качалова с рисунка И.-Э. Гриммеля. 1744 г.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Милосердие Елизаветы Петровны было проявлено и к другим жертвам террора Анны Иоанновны: Платону Мусину-Пушкину дозволено было выехать из ссылки в Москву, Федор Соймонов получил право жить, где пожелает, детям Волынского были возвращены конфискованные имения. Не забыт был даже матрос Максим Толстой, отказавшийся в 1740 году присягать Иоанну Антоновичу, за что подвергся истязанию. Его пожаловали в армейские капитаны, из-за увечья отправили в отставку с награждением пятьюстами рублями.
Перечисленные акты милосердия по щедрости значительно уступают тем пожалованиям, которые торжествовавшая победу императрица делала участникам переворота и лицам, способствовавшим его успеху. 30 ноября, в день орденского праздника Андрея Первозванного, Елизавета Петровна вручила орденскую ленту трем генерал-аншефам — А. И. Румянцеву, Г. П. Чернышеву и В. Я. Левашеву и действительному статскому советнику А. П. Бестужеву-Рюмину. Петр и Александр Ивановичи Шуваловы, А. Г. Разумовский, М. И. Воронцов возведены в действительные камергеры. Не оставлены без поощрений и два иноземца; посол версальского двора в России маркиз де ла Шетарди и лекарь императрицы Герман Лесток. Оба, как мы знаем, являлись организаторами заговора и подталкивали принцессу к перевороту. Французы выполняли разные по значению функции: маркиз, являясь лицом официальным, из опасения быть обвиненным во вмешательстве во внутренние дела России, выступая главным советником цесаревны, проявлял осторожность в контактах с нею и широко пользовался услугами лекаря Лестока.
