Элитный снайпер. Путешествие в один конец - [8]

— Да, старшина. Спасибо за информацию.

— Не за что.

Гил спустился вниз, чтобы найти тещу. Она делала сэндвичи на кухне.

— Спасибо, что позвонила, мама.

Она улыбнулась. Ее звали Джанет, ей было шестьдесят пять. Свои короткие пепельные волосы она заплетала, как и ее дочь, в косичку.

— Ты опять нас покидаешь?

— Нет, это были просто новости. Звонили, чтобы держать меня в курсе дела.

— По-твоему, Мари купится на такое?

— Разве вам самим тут не тесно? — хотел пошутить он.

Она помотала головой, протягивая ему сэндвичи с говядиной и картофельными чипсами.

— Может, пива?

— Да, пожалуй — ответил он, втайне сожалея о том, что знает Сандру Брукс лично. Полгода назад они обменивались шутками, делились мнениями о том, как тяжело сохранить брак.

Вечером, когда теща помыла посуду и отправилась спать, Гил уселся в кресло-качалку у камина и начал сворачивать сигареты.

Вошла Мари и расположилась у очага с бокалом белого вина.

— Я тебя уже видела таким, — тихо сказала она. — Твоего друга убили?

— Нет, это хуже. — Он оторвался от сигареты.

— Что такое?

— Вчера талибы захватили пилота одного из наших вертолетов.

Гил тронул языком сигаретную бумагу и пригладил ее, чтобы она смотрелась как купленная в магазине.

— Пилот «Ночных сталкеров». Для них это ценная добыча. Наверное, такая же ценная, как «морской котик» или «зеленый берет[21]».

— И ты его знал?

— Это она, — тихо сказал он, зажав сигарету губами и прикуривая от спички. — Ей двадцать девять. Хорошие данные. Если это просочится в СМИ, жди заварушки.

Кивнув, Мари отпила глоток.

— Еще одна Джессика Линч, — печально проговорила она. — Так когда ты уезжаешь?

— Они мне звонили не для этого.

— Я тебя о другом спросила, — сказала она.

Он схватился за виски рукой, в которой держал сигарету.

— Дорогая, они до сих пор еще не знают, где она.

Мари отложила стакан в сторону и растерла колени.

— Гил, ты извини, конечно, но у меня нет больше сил терпеть эти бесконечные отъезды. Ты уезжаешь или нет?

Он посмотрел на нее и, понизив голос до шепота, сказал:

— Я должен уехать, любимая. Не могу объяснить, но чувствую, единственное, что важно — это моя любовь к тебе. Но как мне, мужчине, спокойно жить с этим, когда тут такое?

Слезы выступили у Мари на глазах, и она вытерла их.

— А как я могу жить спокойно?

Он опустил глаза, чтобы не встретиться с ней взглядом. Она — единственный человек, чьи мысли его пугали.

— Справедливо замечено. Если позволишь дождаться звонка, я подожду. Могут позвонить и в следующем месяце… скорей всего.

— Посмотри на меня. Ты же сделаешь все, чтобы ее освободить?

Он призадумался на минуту:

— Так точно. Уверен, я с этим справлюсь.

Она взяла бокал, осушила его и потянулась к нему за сигаретой. Затянувшись, Мари вернула ее обратно. Затем выдохнула и снова повернулась к костру.

— Эта девочка рисковала жизнью ради своей страны. И сейчас ее жизнь стала кошмаром. Разумеется, она заслуживает лучшего от своей страны.

Мари вновь повернулась к мужу.

— Но на этот раз ты дашь мне обещание. Ты пообещаешь мне вернуться домой живым, без этого ты не получишь моего благословения.

Гил сжал губы, чтобы не засмеяться, понимая, что она застала его врасплох, и со всей серьезностью сказал:

— Я обещаю.

— Обещаешь что? — спросила она, приподнимая бровь.

— Обещаю вернуться домой живым.

— И ты не нарушишь этого обещания, — она ткнула в него пальцем. — Иначе на том свете я тебе и слова не скажу. По меньшей мере, я не буду разговаривать с вами тысячу лет, Гил Шеннон. Уяснил?

— Боже правый, — пробормотал он. — Так долго?

— Ты понял меня?

— Да, мэм, я обещаю… ты этого ждала?

Она поднялась с пола и расправила полу юбки.

— Так-то лучше. А сейчас я иду наверх принимать ванну. Ты не будешь спать, когда я выйду?

Он посмотрел на нее на нее и расплылся в улыбке.

— Скорей всего нет. Может, подаришь мне сейчас поцелуй? Это повысит твои шансы.

Она наклонилась и нежно поцеловала его в губы, а после поднялась наверх.

4 Афганистан

Провинция Нуристан[22], деревня Вайгал

.

Следующим утром Сандра проснулась от ожесточенного спора двух мужчин. Она не поняла ни слова, но было ясно: с ней хотят что-то сделать. Ее отвязали, но сейчас это уже не имело значения. О побеге нечего и думать: нога воспалилась, да у Сандры и не было обуви и даже носков. Кормили плохо — какой-то странной, незнакомой едой, похожей на жесткое рагу из козлятины. Но больше всего пленницу беспокоила неприятная на вкус вода. Она знала, что долго не протянет, если заразится желудочно-кишечной инфекцией, но другого выбора не было. Чтобы выжить, нужна вода, иначе можно умереть от жажды.

Она размышляла, сообщили ли мужу о ее исчезновении. Скорее всего, нет: семья — это только Джон. А Джон работал пилотом на Филиппинах — летал на грузовых самолетах ВВС США. Ему, как человеку военному, о ее похищении сообщат не сразу. Иными словами, его поставят в известность, только когда правительство что-то сделает ради ее спасения. Сандра не была дурой. Она знала, что привлекательна и что Госдеп попытается прорваться к ней без шумихи, и, скорее всего, план по ее спасению держится в секрете. Она лишь пешка в кровопролитной шахматной партии, а шансов у нее немного — отчасти потому что не было влиятельной семьи, способной оказать давление. Также она хорошо понимала, что в Гиндукуше у хорошей вьючной лошади прав больше, чем у мусульманской женщины. Ко всему прочему, Сандра была еще и католичкой, а это все равно, что быть здесь еврейкой.