Элитерий - [6]

Сэт лежал, уткнувшись в угол дивана.

Натан Флейшман вздохнул, полез за табакеркой, нюхнул и продолжал.

— Вот и все, что я хотел сообщить вам. Не бойтесь я вас не выдам. Губить человека, каков бы он ни был, не в моих правилах. На Толя, моего «душеприказчика», тоже можно положиться — раз молчу я, будет молчать и он. Моя цель другая — мне просто очень любопытно узнать, как вы это все устроили.

Сэт повернулся к старику… и тот опустил глаза. Столько муки, стыда и униженья было написано на лице Сэта, что старик был не в силах смотреть на него.

— Ну что же, вы вправе любопытствовать, — сказал Сэт, — и я отвечу вам. Мы с Ромуальдом высекли на солнце отпечаток зверя — мы работали долго, упорно, при чем я тщательно обдумывал, как палеонтолог, каждую косточку скелета, чтобы сделать зверя правдоподобным с научной точки зрения. А потом сделали с него слепок. Вот и все.

— Ну, а если пойдут по вашим следам, и найдут отпечаток, разве подделка не будет обнаружена? — спросил Натан.

— Вряд ли… Следы от, инструментов были тщательно уничтожены, к тому же мы обработали поверхность сланца химическим путем, чтобы придать ей вид, соответствующий ее древнему возрасту. Повторяю, мы работали над породой месяцы, слепок же делали всего две недели.

И, переводя дыхание, добавил:

— Да, это преступление, и я сознаюсь в этом. Решиться на него пять лет тому назад мне было сравнительно легко — я был моложе и легкомысленнее. Но, как тяжело было мне, перенесшему болезнь, трудности и опасности длительного пути и постаревшему, на много лет душой, продолжать обманывать науку и служителей ее, доверчивых и мудрых — доказывает мое состояние во время доклада, когда расшатанные болезнью нервы не выдержали напряжения и я упал в обморок. И я завидую Гримму — мертвые срама не имут… Да, это преступление, и я шел на него, лишь бы завоевать ее, Элит… Лишь за мою славу, за мое имя отдала она мне себя, свое…

Но Флейшман быстро поднялся.

— Этого можете не говорить, — прервал он Сэта. — Мне это совершенно ясно. Эти фотографии, интервью, это жадное желание разделить с вами ваш триумф достаточно показательны. И это единственное, если таковое может быть, оправдание вам. Последний вопрос — знала ли она об этой мистификации?

Сэт пошарил пальцами у горла, как человек, которому не хватает воздуха. Он молчал с минуту, и, наконец, вытолкнул из себя дрожащие, прерывистые слова:

— … Нет… не знала…

---

Журнал "Вокруг света" № 24, 1928 г., стр. 11–16.

Рисунки И. Колесникова