Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира - [3]

Восьмой отдел ГРУ (безопасность внутренних коммуникаций ГРУ).

Архивный отдел ГРУ.

Два НИИ.

Спецназ: 24 диверсионно-штурмовые подразделения общей численностью до 25 тысяч человек.

Там, на Троекуровском кладбище, я вспомнил, как пять лет назад, накануне 90-летия Ивашутина, в сопровождении двух сотрудников ГРУ поехал на его дачу в подмосковных Раздорах. Дача оказалась весьма скромной панелькой, построенной еще в хрущевские годы. Была она государственной, а в 1992 году чиновники поставили хозяину условие: выкупай или съезжай! Затребовали, как рассказывал Петр Иванович, 200 тысяч руб. На сберкнижке у него не было и десятой доли того, что требовали. Продал ружья из своей любимой коллекции, жена и дочь расстались с шубами, помог сын. В общем, дачу выкупили.

Ивашутин постоянно жил на этой даче с женой Марией Алексеевной. Иногда вызывал из управления машину, чтобы при необходимости поехать в столицу. В госпиталь его сопровождал прапорщик — выделяли специально. Генерал армии тогда числился советником начальника ГРУ, имел в управлении кабинет, но от зарплаты наотрез отказался.

Ивашутин, как он сам говорил, никогда не давал интервью. Крайне редко выступал в открытой печати. Одна из его публикаций «Разведка на страже безопасности Отчизны» вышла в 1991 году в издании «Курьер советской разведки». П. Ивашутин, генерал армии, Герой Советского Союза (так он был представлен), писал о том, что в стране сложилась кризисная социально-экономическая и политическая обстановка. «Используя ее, определенные круги доморощенных «ультрадемократов» стали на путь дискредитации армии и КГБ. Они выполняют социальный заказ тех сил, которые в Вооруженных Силах и Комитете государственной безопасности видят препятствие на пути осуществления их намерений по дальнейшей дестабилизации в стране, захвата власти». До августовского путча, до сговора в Беловежской Пуще оставалось несколько месяцев. Последние строки статьи Ивашутина сегодня воспринимаешь как его завещание: «…консолидация усилий и углубление делового сотрудничества внешней разведки КГБ и стратегической военной разведки — это тот путь, который позволит надежно обеспечить безопасность нашей Родины в условиях современной сложной международной обстановки и кризисного состояния нашей страны».

Петр Иванович вспоминал о встречах с писателями по поводу издания книг — с Василием Ардаматским («Этот обязательно тему выклянчит, дам ему тему, он и пишет. В основе романа «Один в поле воин» — наш материал»), с Юлианом Семеновым, Вадимом Кожевниковым, автором романа «Щит и меч», с Колесниковым, автором книги о Зорге («Это наш домашний писатель»). А с журналистами для интервью — нет, не встречался. Так что я был первым и — последним.

К тому времени Петр Иванович уже практически ослеп, поругивал офтальмолога Федорова за неудачную операцию. Говорил не спеша, подолгу, в деталях описывая какой-либо эпизод. До перехода в ГРУ он был заместителем председателя КГБ. Приходили и уходили, как он выразился, «комсомольцы» (Шелепин, Семичастный), люди политически, может быть, грамотные, но мало что понимающие в разведке. Заниматься же делом приходилось профессионалам.

Об одной странице своей биографии Ивашутин предпочитал вслух не говорить. Знающие люди рассказывали мне, что в 1962 году его, второго человека в КГБ, направили в Новочеркасск, где вспыхнуло восстание рабочих. Будь на его месте кто-то другой, уверены мои собеседники, крови в Новочеркасске было бы больше.

Думаю, они правы, потому что по рассказам многих из тех, кто работал с Ивашутиным, представляю, как он относился к людям.

Вот что вспомнил в нашей беседе генерал-лейтенант Леонид Гульев, начальник одного из управлений ГРУ:

— У нашего разведчика-нелегала за рубежом обострилась язвенная болезнь. Ему выслали деньги и предложили выехать в Союз на лечение, но он отказался: мол, денег достаточно для лечения на месте. Наша настойчивость результата не дала, вскоре разведчик перестал отвечать на запросы. По указанию Ивашутина через надежные каналы установили: у разведчика случилось нервное расстройство. Начальник ГРУ был уверен: офицера надо спасать. Тот наконец прилетел в Москву. Когда разбирали ситуацию, высказывались самые разные оценки, прозвучало даже предложение предать его военному трибуналу за попытку измены Родине. Петр Иванович решил не прибегать к крайним мерам. Тем более что медицинское исследование показало: офицер действительно тяжело заболел. Человека надо лечить.

После отдыха и лечения товарища пригласили в ГРУ. В кругу сослуживцев, в торжественной обстановке зачитали приказ министра обороны СССР об увольнении из армии, вручили государственные награды, сберегательную книжку с большой суммой денег, скопившихся за многие годы его работы за рубежом, а также ордер на квартиру, куда заботливо привезли и мебель, большой по тому времени дефицит. Позднее подполковник встретил подругу по университету, они поженились.

Ивашутина направили в ГРУ после известного скандала с Пеньковским. Этого предателя, имевшего доступ к большим секретам, суд приговорил к расстрелу. Начальнику ГРУ Ивану Серову, его первому заместителю, начальнику управления кадров, пришлось уйти в отставку.