Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира - [20]

Барклай указывал, что «не менее еще желательно достаточное иметь известие о числе, благосостоянии, характере и духе народа, о местоположениях и произведениях земли, о внутренних источниках сей империи или средствах к продолжению войны»[10]. Документ заканчивался следующим указанием военного министра: «все сношения ваши со мною были в непроницаемой тайне, то для вернейшего ко мне доставления всех сведений обязаны вы испрашивать в том посредства г. посла, которого я также особенным отношением о сем прошу». «Известное усердие ваше и достоинства подают мне приятную надежду, — писал Барклай, — что возлагаемое на вас сие поручение вы исполните с желаемым успехом и тем самым оправдаете особенное к вам высочайшее доверие». Чаще всего Чернышев направлял разведывательную информацию через посольство; реже пользовался оказией или доставлял собственноручно. Адресатами Чернышева были российский император, министр иностранных дел и военный министр. Адресат предопределял характер передаваемых сведений: информация Александру и Румянцеву чаще носила политический характер, а Барклаю-де-Толли — военный. Источники разведывательной информации Чернышева были разнообразны. В первую очередь таким источником был сам Наполеон. За время пребывания в качестве адъютанта российского императора при французском Чернышев трижды доставил письма Александра Наполеону и трижды привозил в Санкт-Петербург корреспонденцию из Парижа.

Каждое письмо Александра Наполеон пространно комментировал в присутствии Чернышева. В ходе многочасовых аудиенций, представляемых Чернышеву, французский император высказывался по поводу основных положений письма царя, излагал собственную точку зрения, добивался разъяснений от своего собеседника. Русский флигель-адъютант, опираясь на инструкции Румянцева, а в ряде случаев исходя из собственного видения проблем, держал ответ. В последующем Чернышев на многих десятках листов доносил Александру о беседах с императором Франции. Перед отправлением письма в Россию Наполеон принимал Чернышева и в ходе беседы давал пояснения и дополнения к посылаемому тексту.

Чернышев завязал широкие знакомства в придворных, правительственных и военных кругах Парижа, чему в не малой степени способствовало благосклонное отношение Наполеона к русскому офицеру. Приближенные к Наполеону сановники и видные государственные деятели открыли перед Чернышевым двери своих резиденций. Своим Чернышев стал и у сестер Наполеона, королевы Неаполитанской и принцессы Полины Боргезе. Молва приписывала Чернышеву любовную связь с принцессой. Здесь узнавал он все придворные тайны. В великосветских салонах Парижа о Чернышеве сложилось мнение как о покорителе женских сердец. «Его прозвали «Северным Ловеласом», но не потому, что у него было красивое лицо или вообще благородная внешность, а потому что он обладал шиком… оригинальными манерами в соединении с крайним изяществом. Его гибкая талия, плотно обтянутая узким мундиром, каска с пером, татарские глаза — все делало из него любопытный и самый пикантный тип в парижском обществе. Одним словом, по выражению Савари, Чернышев сделался маленьким царьком… Парижа»[11].

Еще большую известность приобрел он после печально знаменитого бала у австрийского посла князя К. Шварценберга, когда в разгар веселья загорелся танцевальный зал и в огне погибло много приглашенных. Чернышев бесстрашно бросался в огонь и спас жизнь женам маршала Нея, Дюрока и сенатора Богарне.

Увеселения парижского высшего света не отвлекали Чернышева от его главной задачи — сбора разведывательной информации. Ничто не ускользало от зоркого ока молодого флигель-адъютанта. Именно близкое знакомство с французским маршалом Жаном Батистом Бернадотом, будущим королем Швеции, послужило основанием для направления Чернышева в Стокгольм в конце 1810 года. Там личному посланнику Александра предстояло выяснить намерения Бернадота в отношении России после избрания его шведским наследным принцем. В преддверии войны с Францией это было заданием чрезвычайной важности. Бернадот[12], будущий король Швеции Карл XIV, в ходе трех продолжительных бесед с Чернышевым заверил царского посланника, что «Швеция не двинется, в каких бы обстоятельствах ни находилась Россия, и ничего не сделает, что могло бы быть ей неприятно». В письме Александру Чернышев писал: «Я очень счастлив, Государь, что те сведения, о которых я имел счастье доносить Вашему Величеству касательно характера наследного принца, оправдываются… Это, конечно, не слуга императора Наполеона… Что же касается его чувств к России, то я осмеливаюсь уверить Ваше Величество, что он честно относится к ней, и если мы будем щадить его, то можем рассчитывать на него. Поэтому Ваше Величество можете во всякое время быть спокойным насчет Финляндии и даже располагать свободно частью войск, которые там находятся»[13].

Расставаясь с Чернышевым, наследный принц вручил ему два письма — одно к Наполеону, другое к принцессе Боргезе. Чернышеву удалось снять копии этих писем. Свою инициативу он объяснил предположением, что государю будет очень интересно узнать их содержание. Французский посол в Стокгольме барон Алькье также вручил Чернышеву для передачи в Министерство иностранных дел (внешних сношений) свое послание. Однако хитрый дипломат принял все меры предосторожности для сохранения служебной тайны и Чернышев вынужден был отказаться от перлюстрации его корреспонденции.