Эликсир жизни - [30]

До верха дымохода пришлось добираться дольше, чем он думал. Прошло больше часа, когда он, слабый и изможденный, влез на широкий выступ. Он сидел там бледный, крепко закрыв глаза и пытаясь отдышаться. Надеялся, что еще не опоздал. Мать рассердится. Через пару минут Марцеллий заставил себя открыть глаза. Лучше бы он этого не делал. При виде дрожащего огонька свечи далеко внизу под дымоходом у него закружилась голова, и его затошнило от мысли, что он так высоко забрался. Марцеллий вздрогнул из-за промозглого ветра и подтянул ноги под плащ. Его старые скрюченные пальцы совершенно заледенели – а может, даже превратились в лед.

И тогда Марцеллий услышал голоса – юные голоса, которые эхом отражались от стен трубы. Скрипя, как ржавая калитка, алхимик кое-как поднялся на ноги и зашаркал туда, где на первый взгляд в стене дымохода находилось темное окно. Приблизившись, он понял, что это не обычное окно. Оно было больше похоже на глубокую лужу самой черной воды, какую только можно вообразить. Марцеллий Пай неуклюже достал большой золотой диск из-под рваной одежды и приложил его к выемке на верхушке зеркала. Потом Марцеллий заглянул в темноту первого зеркала, которое он создал, и сначала удивился. Тогда, словно во сне, последний алхимик поднял левую руку и… нахмурился. Через несколько секунд Марцеллий высунул язык – и прыгнул.

Со скоростью, которая пробудила его старые кости, Марцеллий Пай бросился к зеркалу и сунул в него руки. Пальцы ухватились за пустоту. Алхимик чертыхнулся. Промазал. Промазал! Мальчишка – как там его звать? – ускользнул. Последним рывком старик протолкнул себя в зеркало и, к собственному облегчению, схватил ученика за одежду. Дальше осталось самое простое. Он уцепился за ремень мальчишки (вот где пригодились длинные кривые ногти) – и потащил. Тот начал было сопротивляться, но этого следовало ожидать. Не ожидал алхимик внезапного появления Эсмеральды. Последнее время голова играет с ним злые шутки. Но Марцеллий тащил изо всей силы, потому что для него это было делом жизни и смерти. И вдруг башмаки мальчишки остались в руках у Эсмеральды, а Септимус Хип – вот как его зовут! – провалился в зеркало.

15 Старый путь

Септимус проскочил сквозь стекло, продолжая драться. Он отвесил три удара алхимику и отчаянно пинался, хотя без башмаков толку было мало, но мальчик и тем остался доволен. Он вертелся и извивался, а в какой-то момент даже вырвался из костлявой хватки Марцеллия и бросился обратно в зеркало, но отскочил от него, как от каменной стены.

– Осторожнее, Септимус, – сказал Марцеллий и, вцепившись в его тунику, оттащил в сторону. – Убьешься же.

– Отпустите меня! – завопил Септимус, бешено выкручиваясь из его лап.

Марцеллий Пай даже бровью не повел.

– Слушай, Септимус, – сказал он, – здесь надо быть осторожным. Вниз-то очень далеко лететь. Ты же не хочешь свалиться?

Септимус замер, услышав свое имя.

– Откуда вы меня знаете? – спросил он.

Марцеллий Пай улыбнулся: на этот раз память не подвела.

– Назад дорога долгая, ученик, – сказал он.

Септимус не понял, обрадовала ли его такая перспектива, но улыбка незнакомца его немного успокоила. Он стоял смирно и несколько минут критически оценивал ситуацию. По всей видимости, он в темной пещере с очень древним стариком. Могло быть и хуже, но, опять же, могло быть и лучше. Для начала не помешали бы башмаки.

А потом правая нога Септимуса нащупала край выступа, и он понял, что могло быть гораздо лучше.

– И высоко тут? – спросил Септимус, проводя ступней по грани площадки, и почувствовал знакомое головокружение.

– Кто ж знает, ученик. Взбираться долго, вот это я знаю. Слезать тоже долго, так что пора нам.

Септимус мотнул головой и отпрянул.

– Я никуда не пойду, – заявил он. – С вами – никуда!

– Ну, это вправду, если со мной не пойдешь, так и никуда не пойдешь, – усмехнулся Марцеллий. – Вверх дороги нет.

– Я хочу обратно сквозь зеркало – к Джен. С вами я не пойду.

Септимус вывернулся из рук Марцеллия и навалился на стекло. Но снова отскочил и закачался, теряя равновесие.

– Стоять! – Марцеллий поймал его на самом краю выступа. – Через зеркало ты никогда не вернешься, – заверил он Септимуса. – Это же я его сделал. И ключ только у меня.

Септимус молчал. Он страшно боялся того, что этот мерзкий старик говорит правду. Мальчик посмотрел на кольцо дракона, которое, как всегда, светилось утешительным светом, но все равно мало успокаивало.

Марцеллий Пай перепрыгнул через край выступа и легко опустился на верхнюю перекладину лестницы. Септимус услышал какой-то шум и поднял кольцо, чтобы разглядеть, что там делает старик. Марцеллий улыбнулся ему тремя желтыми зубами в слюне.

– Иди же, Септимус. Пора увидеть, где ты проведешь годы своей учебы. Не надо кукситься. Мало кому выпадал шанс стать моим учеником.

– Учеником? Я никогда не буду вашим учеником! У меня уже есть учитель! Это Архиволшебник. И она скоро заберет меня отсюда! – прокричал Септимус увереннее, чем был на самом деле.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – ответил Марцеллий. – А теперь давай спускайся.

– Никуда я не пойду! – продолжал упрямиться Септимус.