Эликсир жизни - [17]
– Мы с Саймоном чуть не поженились, – вдруг выпалила Люси.
– Знаю, – вздохнул Септимус, – мне папа сказал.
– Никто не хотел, чтобы мы поженились, – добавила она. – Не знаю почему. Это несправедливо!
Септимус не нашелся что ответить.
– А теперь все ненавидят Саймона, и он не может вернуться домой. И это тоже несправедливо!
– Ну так он же похитил Дженну! – напомнил Септимус. – А потом пытался убить ее, меня и Нико. И он чуть не разрушил лодку-дракона. Не говоря уже о Марсии. Он чуть не погубил ее этим внедрением. А еще он…
– Ладно, ладно, – перебила его Люси. – Совсем не обязательно все так занудно перечислять.
И снова повисло неловкое молчание. Септимус решил, что больше ничего от Люси не добьется. Он отпустил веревку и оттолкнул «руперт» от берега.
– Если все же увидишь Саймона, – сказал он, – передай, что его здесь не ждут.
Люси показала ему язык, поставила ноги на педали и начала их вращать. Септимусу было странно это видеть: на таких лодках катались летом для забавы, а посреди темной осенней ночи Люси на катамаранчике выглядела более чем необычно.
– Счастливо добраться, – сказал Септимус, – куда бы ты ни собиралась.
Люси обернулась:
– Я не знаю, где Саймон. Но он прислал мне записку, и я буду искать его. Где-нибудь.
Септимус дождался, пока Люси на ярко-розовом катамаране не завернула за излучину и не скрылась из виду. Он еще немного постоял на берегу, слушая, как в отдалении Люси упорно крутит педали, стремясь к своей цели.
И только когда Септимус наконец повернулся, чтобы пойти домой, он увидел пламя под водой.
8
Пламя под водой
Это было немыслимо. Как огонь может гореть под водой?
Вода была темная, и пламя мерцало в подводном течении, точно свеча на ветерке. Прямо на глазах у Септимуса оно удалялось прочь от устья улочки, двигаясь вдоль стены Замка. Выглядело это так, будто кто-то идет по дну с фонарем или факелом в руке. Ров был глубиной почти шесть метров, а пламя горело, как показалось Септимусу, где-то на уровне четырех метров. Огонь под водой… Это было так необычно, что Септимус, забыв обо всем на свете, зачарованно опустился на колени и начал всматриваться в глубь.
Пламя медленно, но верно удалялось от него. Септимус даже расстроился, ему казалось, что он теряет нечто очень ценное. Он наклонился, чтобы посмотреть на это в последний раз.
А за его спиной из тени вышел призрак королевы Этельдредды. Королева недобро улыбалась. Септимус так пристально следил за происходящим под водой, что никогда бы не заметил призрака, даже если бы королева решила явиться ему, чего она делать не собиралась. Мальчик подошел к самому краю рва и свесился вниз. Если он наклонится еще чуть-чуть, то увидит…
Этельдредда со всей силы толкнула Септимуса.
Он с громким всплеском свалился в воду и камнем пошел на дно. От внезапного холода у него перехватило дыхание. Был отлив, и ледяная вода стремилась назад, в сторону реки и моря. Септимус хорошо плавал, но мощное течение мгновенно утащило его на середину рва.
Когда Септимусу наконец удалось вынырнуть на поверхность, его трясло от холода. Руки и ноги начинали слабеть, а бороться приходилось не только с быстриной. Он чувствовал внизу сильное глубинное течение, как будто кто-то резко выдернул пробку и вода устремилась в водосток.
В следующий миг голова Септимуса снова исчезла под чернильной водой. Глубинное течение стремительно затягивало, и в считаные секунды ноги мальчика коснулись дна. Стараясь держать глаза открытыми в мутной воде, Септимус из последних сил оттолкнулся от илистого дна. Ему казалось, что его легкие вот-вот взорвутся, но на свою беду, пытаясь всплыть, он очутился прямо в густых зарослях липких водорослей. В один миг щупальца обвились вокруг Септимуса, силы начали покидать его. На глаза упала густая пелена, и сознание стало меркнуть… И вдруг мальчик почувствовал нечто странное: будто чьи-то ледяные руки тащат его вверх… вверх… вверх сквозь черный туннель навстречу яркому свету…
– Ой, Сеп! Тебе больно! – послышался голос Дженны с другого конца туннеля.
Кашляя и отплевываясь, Септимус лихорадочно хватал ртом воздух.
– Да перестань ты суетиться, юноша! – рассерженно проворчал призрак. – Давай, внучка, теперь держи его сама, у меня нет совершенно никакого желания, чтобы он снова прошел сквозь меня! Нынешние ученики совершенно распоясались.
– Сеп, Сеп, успокойся, все уже хорошо! – принялась шептать ему на ухо Дженна, и Септимусу казалось, будто она ведет его сквозь мрак навстречу свету.
– А-а-а! – Вскрикнув, Септимус резко сел и сделал самый глубокий вдох в своей жизни. Потом еще один и еще.
– Сеп, ты как? – Дженна похлопала его по спине. – Теперь можешь дышать? Можешь?
– А-а-а… а-а-а… а-а-а… – Септимус еще несколько раз набрал в легкие воздуха.
– Все хорошо, Сеп. Здесь ты в безопасности.
– А…
Септимус сфокусировал взгляд и огляделся. Он сидел на полу маленькой гостиной в дальнем крыле Дворца. Комната была уютная. В очаге горел огонь, и на каминной полке рядком горело множество толстых свечей, капавших горячим воском. Когда-то это была любимая комната королевы Этельдредды. Королева сидела здесь каждый день с полудня до вечера, попивая мед, и читала поучительные сказки. Теперь это была комната Сары Хип, и Сара тоже сидела здесь каждый день, только попивала травяной чай и читала романтические истории, которые брала у своей подруги Салли Маллин. Королева Этельдредда не одобряла то, как Сара обустроила комнату по своему вкусу, и тем более не одобряла увлечение сентиментальными романами. Что же касается вечного беспорядка в комнате, то королева вообще считала это позором, хотя мало что могла поделать – призраки вынуждены мириться с дурными привычками живых.
