Эликсир для мертвеца - [6]

— Тогда вам нужно раздобыть себе денег, — сказал другой, удивленно приподняв брови.

— Каким образом? — спросил дон Рамон, повернувшись к хозяину дома.

— Ваше положение никак не может быть таким отчаянным.

— Оно более чем отчаянное.

— Не можете собрать четырех тысяч су, мой юный друг?

— Четырех тысяч? Невозможно. Я не смогу собрать и половины этой суммы.

— Ну так обратитесь к евреям. Одолжите у них.

— Полагаете, я об этом не думал? Уверяю вас, они захотят узнать, как я выплачу долг.

— Выплата будет наименьшей из ваших проблем. Послушайте меня, дон Рамон. Я знаю человека, который очень хочет продать свою долю в судоходной компании. Она стоит больше пяти тысяч су. Возможно, намного больше. Этот человек охотно продаст ее за четыре тысячи.

— Где мне взять четыре тысячи? Мне трудно найти четыре су, — ответил дон Рамон.

— Замок стоит больше этой суммы.

— Сеньор, вы забываете, что замок не принадлежит мне.

— Я скажу снова — обратитесь к евреям. Вы можете одолжить эту сумму.

— Без обеспечения?

— Я лично отведу вас к одному другу в гетто, дон Рамон. Если угодно, сегодня вечером. Дам ему свое слово в вашу поддержку. Вы предложите ему в виде обеспечения свою долю в судоходной компании, о которой я говорил. Добавьте к этому то, что известно всем, что вы наследник земель и собственности, стоящих в десять раз больше одалживаемой суммы, и вам не придется беспокоиться. Он ссудит вам четыре тысячи.

— На каких условиях?

— На законных, и ни гроша больше. Двадцать процентов. И я гарантирую, что эта компания вернет вам, по меньшей мере, в четыре раза больше, чем вы в нее вложите — или, если быть точным, того, что в нее вложит мой друг-ростовщик, потому что вам не придется вкладывать ни гроша собственных денег. Собственно говоря, он может выдать несколько су дополнительно, чтобы присоединиться к нам за игорным столом. Или на что вам угодно.

— Дайте мне время подумать. Это громадные деньги. И, что бы вы ни говорили, я прекрасно понимаю, что риск достанется на мою долю.

— Донья Виолант…

— Какая донья Виолант? — спросил юный Рамон, глаза его на минуту оживились. — Дочь виконта? Жена дона Франсеска?

— Какую еще донью Виолант стоит здесь упоминать? Она выразила желание приехать сюда, посмотреть на вашу игру. Если сможет быть уверена, что вы будете здесь.

— Посмотреть, как я играю в карты?

Молодой человек казался ошеломленным.

— Или во что вы и донья Виолант захотите играть. Дом, как можете увидеть, если потрудитесь оглянуться, достаточно велик для всех игр.

Перпиньян, четверг, 2 октября 1354 года

— Ваша жена в городе, сеньор.

Слова начальника тюрьмы были достаточно почтительными, но его испытующий голос дрожал от любопытства. Услышав их, Арнау Марса, несмотря на недюжинное самообладание, ощутил в животе сильный толчок.

— Ты сам видел ее? — небрежно спросил он, обращаясь к тюремщику, будто к слуге.

— Нет, дон Арнау.

— Тогда почему ты решил, что она здесь, мой добрый Гарсия?

— Еда, которую принесла ваша служанка, сегодня получше. Я осмелился предположить, что тут ощущается рука любящей жены.

— Это действительно смело, — холодно сказал рыцарь, отворачиваясь. Несмотря на всю злобу в замечании тюремщика, он точно знал, где находится Хуана, и это знание служило ему защитой от мелочных досаждений Гарсии. После ареста Арнау Марса первым делом отправил жене сообщение с указанием запереть двери замка и оставаться внутри. Во всяком случае, она понимала, что ей сейчас нельзя путешествовать, несмотря на все бесстрашие, возможность потерять ребенка, которого носила в чреве, приводила ее в дрожь.

Гарсия де Альмунья закрыл дверь камеры и прислонился к ней, размышляя. Он жаждал мелочной мести Арнау Марса, который обращался с ним, как с незначительным человеком. Достичь нынешнего высокого положения Гарсии было непросто. Он обошел немало других претендентов на должность начальника королевской тюрьмы. Эта жизнь была приятной. Обязанности были легкими, жалованье отличным, побочные доходы с заключенных неплохими, и в его окружении престиж старшего надзирателя был высок. Эта должность делала его чуть ли не дворянином, что признавали все знакомые. Особенно ему нравилось принимать в своем заведении аристократов и мелкопоместных дворян. Это были утонченные, щедрые люди, правда, иногда гордые и властные, как Арнау Марса. И все они находились в зависимости от него.

Гарсия размышлял об этом, пока появление обеда Марсы не прервало поток его мыслей, и он пожал плечами. Мстить этому аристократу не было смысла. Не его, начальника тюрьмы, обезглавят за измену сразу же после суда. Сказали — завтра, а потом его отправят в Пуиг Хуан на свидание с палачом. Куда только денутся его насмешки и надменность? Начальник тюрьмы приоткрыл дверь.

— Ну вот, сеньор, — сказал он, — наконец-то они появились. Я распорядился принести вам еду в камеру.

На сей раз тюремщик распахнул дверь широко. Вошел один из его подчиненных с небольшим столиком, уставленным накрытыми блюдами. Следом вошла небольшая девочка с кувшином вина в маленьких ручках. Столик был поставлен возле единственного стула в камере, девочка опустила кувшин на пол, взяла чашу заключенного и поставила ее перед ним.