Элианна, подарок бога - [43]

Но, к недоумению ослепленных прожекторами артисток, рев восторженного зала вдруг стих.

Это, проплывая над головами изумленных зрителей, в полутьме зала двигалась к сцене гигантская корзина с розами, а за ней с невозмутимым видом шел сам дон Сильвио Маретти.

Грянули последние аккорды музыки, кордебалет разом впечатал в пол все пятьдесят шесть каблуков, и в этот момент огромная корзина алых роз доплыла до сцены и легла точно в ноги к застывшей в поклоне Любе Гусь.

Но Люба не услышала привычных аплодисментов.

Потому что при виде дона Сильвио агенты ФБР Томас Ровенко и Стив Контелло, партнеры Иосифа Тарас Бурак и Вахтанг Рисадзе, хирург Зигмунд Краус, врач-вирусолог Сэмюэл Шварц, корреспондент «Нового русского слова» Алекс Кант и все остальные журналисты, позабыв о своих фотокамерах, застыли с раскрытыми от оторопи ртами. Потрясенный наглым появлением итальянцев, зал в мертвой тишине напряженно ждал, что будет дальше.

А склонившаяся в низком поклоне Любка Гусь все еще не понимала, в чем дело. Наконец, смертельно побледнев, она все-таки выпрямилась. И увидела, как знаменитый на всю страну глава итальянской мафии «тифлоновый» дон Сильвио, не спеша, подошел к зарезервированному у самой сцены столику, уселся за него, медленно поднял обе руки и негромко зааплодировал.

Наверное, так «соло» аплодировал Сталин балету Большого театра.

И, наверное, таким же запоздалым шквалом аплодисментов поддержали когда-то вождя зрители Большого.

Зал «Распутина» не просто ревел от благородного признания итальянцами таланта королевы Брайтона, он сошел с ума от восторга.

Но дон Сильвио пошел дальше Иосифа Виссарионовича. Он встал, направился к сцене и, достав из кармана продолговатый кремовый конверт, положил его в корзину алых роз.

24

В этот вечер Элианна вернулась в отель в подавленном настроении — руководство Нью-Йоркской телефонной компании отказалось предоставить свои линии для передачи нашего закодированного сигнала. Не помогли ни ее прекрасный английский язык, ни обаяние красавчика Карганова, ни даже предложение Палмера сделать компанию WWCS дочерней компанией New York Telephone Company.

— Сволочи! Fucking WASPs! — ругалась Эли по-русски и по-английски. — Мы им не подходим, потому что мы слишком маленькие! Да они просто антисемиты!

— Разве в Америке есть антисемитизм? — удивился я.

— Конечно есть! — заявила она. — И в Израиле он есть! Все, кто против нас, уже антисемиты, даже если они сами евреи! И твой великий Солженицин, думаешь, кто? Почему он отказался от идеи заслать наши кассеты в СССР?

— Он мне написал, что занят и не может принимать в этом участия.

— Ага! Он «занят»! Великий борец с КГБ так занят, что не может сказать: давайте, ребята, делайте «Архипелаг» и забросьте в СССР! Так вот, чтоб ты знал: ему просто западло якшаться с вами, еврейскими эмигрантами!

— Эли, где ты выучила такие слова? Ты читаешь «Новый американец»?

— Я читаю тебя, Дворкина!

Тут зазвонил телефон, это Фима Севела звал нас на традиционную вечернюю прогулку. Но Эли отказалась идти.

— Я никуда не пойду, — заявила она. — Скажи, что у меня мигрень.

— Он не поверит.

— Почему?

— Он еще в прошлом году сказал мне, что у американских женщин мигреней не бывает.

— Откуда он это знает? — удивилась Эли.

— Он же писатель.

— Вы все сволочи. Скажи, что у меня менструация. Надеюсь, менструация у нас может быть?

— Фима, — сказал я в телефонную трубку, — Эли спрашивает у тебя, как у знатока местных женщин: у американок может быть менструация?

Эли швырнула в меня подушкой. А потом сказала:

— Значит, так! Мне надо прийти в себя. Если ты хочешь, чтобы я ночью могла заниматься любовью, ты или бежишь за коньяком, или читаешь мне до конца историю про Любку Гусь.

— Но до конца я еще не написал.

— Значит, читаешь до конца то, что написано.

25

Любка Шикса, королева Брайтона

(Продолжение)

…

Итак, мы остановились на том, что дон Сильвио пошел дальше Иосифа Виссарионовича. Он направился к сцене и, достав из кармана пиджака продолговатый кремовый конверт, положил его в корзину алых роз.

Тут я обязан снова сделать короткое отступление.

Нет, не для женщин-читательниц, они и без меня уже все знают.

Но нам, мужчинам, нужно объяснять даже самые очевидные вещи.

Так вот, господа, слушайте.

Конечно, Любка любила своего мужа Иосифа, он был самым вкусным и самым сильным мужчиной в ее жизни. И она не собиралась ему изменять — боже упаси!

Но она шесть лет просидела в квартире с ребенком — что она видела? Сначала памперсы, детское питание в баночках Dr. Smile и коляску, которую нужно было в любую погоду часами катать по брайтонскому бордвоку, «чтобы Марик дышал чистым воздухом».

Потом детские игрушки — всякие машины, пистолеты и танки, а также манную кашу и снова бордвок, по которому нужно было часами гулять с Мариком, «чтобы ребенок дышал чистым воздухом».

Потом русские мультики про Чебурашку и крокодила Гену, американские стихи доктора Сьюза и детский велосипед, который нужно было часами катать по бордвоку, «чтобы Марик дышал чистым воздухом».

За эти годы Любка забыла, что она актриса и, вообще, еще вполне юная и соблазнительная женщина.

И вдруг… Мама моя, какой успех! Как ее пожирают глазами зрители! Как сатанеют мужчины при ее выходе на сцену! Какие ей дарят цветы и какие пишут записки!