Ели халву, да горько во рту - [77]
– Я буду приезжать к вам так часто, как только позволят мне мои обстоятельства, и писать гораздо чаще, чем прежде, – пообещал Жигамонт, крепко пожимая руку княгини.
– Пишите, милый доктор, пишите чаще. Все ваши письма у меня хранятся в большом резном ларчике, я их иногда перечитываю и представляю вас… Как вы живёте в Москве, как работаете, как посещаете театры… И мне кажется, что вы где-то совсем близко.
– А вы приезжайте по весне в Москву, – сказал Георгий Павлович. – Я отменю ради такого случая все дела, и посвящу освободившееся время целиком вам.
– Может, я и воспользуюсь вашим приглашением. В конце концов, что страшного случится от моего отсутствия? Ну, украдут чуть больше, чем положено: разве это так важно…
Полчаса пролетели незаметно, и неизвестно, сколько бы ещё продлился этот разговор, если бы не появление Николая Степановича.
– Прошу меня извинить, – сказал он, – но поезд вряд ли согласиться ожидать нас. Лошади поданы, и мы все ждём только вас, Георгий Павлыч.
– Это я задержала доктора, – улыбнулась Елизавета Борисовна. – В самом деле, уже так много времени. Пора, пора…
У парадного подъезда дома стояла запряжённая тройкой гнедых коней просторная коляска на четыре места. На козлах сидел согбенный старик Анфимыч. Лошади потряхивали ушами и переступали копытами, ожидая отправки в путь.
Пётр Андреевич облокотился на открытую дверцу коляски и о чём-то толковал с Володей, по обыкновению, не могущим стоять на одном месте, и от того пританцовывающим и оживлённо жестикулирующим. Казалось, что этот молодой человек всегда слышит внутри себя какую-то музыку. Тут же была и жена его, скромно державшаяся в стороне.
Проводить гостей спустился и сам Алексей Львович Каринский с внучкой. Маша тотчас же подошла к Асе, и, взявшись за руки, девушки принялись оживлённо обсуждать что-то.
Алексей Львович щурил на солнце обрамлённые густой сетью морщин прозрачные стариковские глаза и чему-то улыбался.
– О, даже вы здесь, дядюшка! – сказала ему княгиня. – Осторожнее, нынче прохладно.
– Так ведь я только проститься, а потом снова вернусь в дом, – отозвался старик. – Хочу сделать кое-какие записи…
Георгий Павлович приблизился к Каринскому:
– Мне жаль, Алексей Львович, что так мало удалось провести времени в вашем обществе.
– Не ву деранже па, мон ами>34, я непременно вышлю вам экземпляр моих записок с дарственной надписью, если только Господь сподобит меня окончить их. Машеньке сейчас не до того, поэтому работа замедлилась… Пур фий>35… Она так огорчена всем случившимся! А я ничего не могу сделать для неё. Но пардон, я вас задерживаю. До свидания, любезный Георгий Павлыч. Бон шанс э бон вояж>36!
– Большое спасибо, – Жигамонт поклонился Каринскому, затем простился с княгиней и другими членами семьи и сел на переднее сидение коляски рядом с уже занявшим своё место Немировским.
– Ты пиши мне, шер капин>37, – говорила, между тем, Ася Маше. – Я, как приеду, так и за письмо тебе засяду. Я письма писать очень люблю. И приезжай к нам! Чудо было бы, если б ты выбралась ко мне на свадьбу…
– Я не смогу оставить Родиона и дядюшку.
– Я понимаю. Но всё-таки приезжай когда-нибудь, милая моя! Я так тебе буду рада, что и сказать нельзя!
Обе девушки прослезились, крепко обнялись и расцеловались, и Вигель помог невесте подняться в экипаж, после чего вскочил в него сам и захлопнул дверцу.
– Ну, в добрый путь! – послышался громкий голос княгини.
– С Богом, – откликнулся Немировский.
Кучер тронул поводья, и коляска покатилась. Жигамонт видел, как Алексей Львович обнял внучку и шепнул ей что-то, а она, промокнув платком глаза, махнула вслед отъезжающим. Ася помахала ей в ответ рукой.
Княгиня сделала несколько шагов вслед за коляской. Прочие провожающие стали расходиться, а она всё стояла на дороге, и великой одинокостью веяло от её высокой, прямой, облачённой в траур фигуры. Внезапно Георгий Павлович увидел, как Олицкая поднесла к глазам платок. Сердце доктора сжалось, словно вся боль Елизаветы Борисовны в этот миг передалась ему. Если бы он мог забрать её всю себе!
Наконец, и княгиня повернулась и побрела к дому, и впервые в её фигуре не было всегдашней величественной прямоты, но появилась какая-то надломленность, словно придавило неподъёмной кладью эту гордую женщину.
Жигамонт закусил губу. Коляска повернула, и вскоре усадьба исчезла из виду.
– Вам грустно, доктор? – негромко спросил Немировский.
– Да, Николай Степанович. Вся эта история оставила в моей душе тяжёлый осадок.
– Она справится, Георгий Павлыч.
– Кто?
– Княгиня. Стиснет зубы, выпрямится и снова возьмётся за дело с прежней хваткой.
– Ля фам форт>38, – задумчиво произнесла Ася. – И всё-таки мне жаль её. А ещё больше Машу. Если все Олицкие в какой-то степени расплачивались за свои грехи, то за что платит она?
– Вероятно, за любовь, – откликнулся Вигель.
Ася положила голову ему на плечо и вздохнула:
– Почему за неё надо платить?..
Лошади бежали всё быстрее, и, вот, уже стремительно проносились мимо перелески, сёла, золотистые поля, на которых мужики уже начинали убирать урожай.
Немировский скрестил руки на груди, прикрыл глаза и промолвил:
Новая книга Елены Семёновой сочетает в себе два жанра: хронику царствования Императора Николая Первого, чьё правление до сих пор остаётся оболганным либеральными и советскими “историками”, и авантюрно-приключенческий роман, захватывающий сюжет которого не оставит равнодушными ценителей этого жанра. Следя за увлекательными перипетиями судеб главных героев, читатель страница за страницей будет открывать для себя историю тридцатилетнего правления Николая Подвиголюбивого – заговор декабристов, Персидская война, золотой век русской литературы, война с Шамилём, духовная жизнь Империи, Восточная кампания… Пушкин и Достоевский, прп.
Москва. 70-е годы ХIХ века. Окончилась русско-турецкая война. Толстой и Достоевский – властители умов. Общество с неослабным интересом следит за громкими судебными процессами, присяжные выносят вердикты, адвокаты блещут красноречием, а сыщики ловят преступников. Газеты подстрекают в людях жажду известности, славы, пусть даже и недоброй. В Москве орудует банда беглого каторжника Рахманова, за которым охотится вся московская полиция во главе с Василием Романенко. Тем временем, Пётр Вигель становится помощником знаменитого следователя Немировского.
90-е годы ХIХ века. Обычные уголовные преступления вытесняются политическими. На смену простым грабителям и злодеям из «бывших людей» приходят идейные преступники из интеллигенции. Властителем дум становится Ницше. Террор становится частью русской жизни, а террористы кумирами. Извращения и разрушение культивируются модными поэтами, писателями и газетами. Безумные «пророки» и ловкие шарлатаны играют на нервах экзальтированной публики. В Москве одновременно происходят два преступления. В пульмановском вагоне пришедшего из столицы поезда обнаружен труп без головы, а в казармах N-го полка зарублен офицер, племянник прославленного генерала Дагомыжского.
ХХ век стал для России веком великих потерь и роковых подмен, веком тотального и продуманного физического и духовного геноцида русского народа. Роман «Претерпевшие до конца» является отражением Русской Трагедии в судьбах нескольких семей в период с 1918 по 50-е годы. Крестьяне, дворяне, интеллигенты, офицеры и духовенство – им придётся пройти все круги ада: Первую Мировую и Гражданскую войны, разруху и голод, террор и чистки, ссылки и лагеря… И в условиях нечеловеческих остаться Людьми, в среде торжествующей сатанинской силы остаться со Христом, верными до смерти.
ХХ век стал для России веком великих потерь и роковых подмен, веком тотального и продуманного физического и духовного геноцида русского народа. Роман «Претерпевшие до конца» является отражением Русской Трагедии в судьбах нескольких семей в период с 1918 по 50-е годы. Крестьяне, дворяне, интеллигенты, офицеры и духовенство – им придётся пройти все круги ада: Первую Мировую и Гражданскую войны, разруху и голод, террор и чистки, ссылки и лагеря… И в условиях нечеловеческих остаться Людьми, в среде торжествующей сатанинской силы остаться со Христом, верными до смерти.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Книга о виртуальной реальности. Главный герой Хэн стремится всеми силами выплыть из бедности благодаря компьютерной игре.
Меня зовут Ариал РэнАли, я вторая принцесса Эринала, Солнечного королевства, где представители многих рас живут в мире и согласии вот уже много лет. Наш король славится своей мудростью и справедливостью, а еще он очень любит нас, своих детей. Моя жизнь была наполнена счастьем и свободой, которую мне дозволяли. Но все изменилось в один "прекрасный" день, когда я очутилась в незнакомом месте в окружении незнакомцев. Что должна делать в подобных ситуациях обычная принцесса? Правильно, испугаться, молить о свободе.
Первая книга из 5 цикла "Ведьмы маленького города". Торты, пирожные, печенье, булочки, блины, оладьи, сырники, пончики, ватрушки, пироги, рулеты, слойки, пряники, рогалики, кексы - женщины из моей семьи умеют печь изумительно. Но признанной королевой сладкого считается моя прабабушка Нина. Сплетницы говорят, что она была немножко ведьмой. А я сладкоежка с криво приделанными руками к выпечке. От сладостей я становлюсь добрее, спокойнее и счастливее. И толще. В 33 года, потеряв одновременно мужа, работу, дом и надежду родить своего ребенка, я получила бабушкин ведьмин Дар и ее старую тетрадь с рецептами.
Мое имя – Серафима - означает шестикрылий ангел. Я и не мечтала становиться ведьмой, это моя подруга Мая получила Дар в наследство от своей прабабушки. Теперь она - нет, не летает на метле, - открыла магазин сладостей и ведьмачит с помощью вкусняшек. На свой день рожденья я купила у нее капкейк, украшенный тремя парами крылышек и загадала желание. И вот теперь любуюсь на три пары крыльев за своей спиной. А еще стала видеть крылья у всех людей. У Маи, например, лавандово-бирюзовые, с сердечками.
Сказка. Академка. Попаданство в магический мир. Нелегко жить в привычном мире - даже если у тебя, по определению, есть всё: семья, возможность учиться и работать. А если ты попала в чуждый тебе мир? Придётся жёстко и сразу определиться, кто ты здесь и почему ты здесь... Выкладка глав: вторник, четверг, суббота.:)
В книге рассказываются и раскрываются глубинные секреты бизнеса на примере компаний, которые стали феноменом и прорывом современного времени. Автор в краткой и легкой форме раскрывает те аспекты бизнеса, которые скрыты от глаз обычного человека, но имеют огромное значение для бизнесмена, для создания и расширения своей бизнес-империи. Предназначена для начинающих бизнесменов и для тех, кто уже давно занимается бизнесом.