Юному рыцарю и в самом деле было несколько не до того. У его ног на земле лежала прелестная девушка в цветном платье. Платье было мятым и рваным, к тому же до неприличия коротким — и не платье даже, а явно нижняя, надеваемая под платье рубашка. Но совсем недавно эта нижняя рубашка была чистой и нарядной. Да и сама девушка, с крошечными серебряными (!) серёжками в розовых ушках, с ровно загорелой кожей рук и ног, с короткими светлыми волосами, в которых чудом удержался гребень из неизвестного материала, похожего на эльфийскую смолку, совсем не походила на огрубевшую от вечной работы крестьянку. К тому же бандиты не успели сделать с ней то, что собирались — на красивой загорелой шее уцелел даже крошечный кулончик с самоцветным камушком, висевший на настоящей золотой (!) цепочке.
Приподнявшаяся на локте Анечка не поверила глазам, когда спешившийся рыцарь медленно опустился перед ней на колено. Положил на землю меч, снял шлем с кольчужным оплечьем. Под шлемом обнаружилась мальчишечья голова с длинными локонами у висков, в похожей на лыжную, шапочке. Сняв кольчужную перчатку, рыцарь протянул девушке руку, предлагая помочь ей встать.
— Каиэ-ва, пелу шайу? — негромко спросил он. — Сэ Миха Осонахи та Кано таль Расви-са, тиис и кадерамиль та Оско…
— Ой, мамочки! — прошептала Анечка и потеряла сознание.
