Эльфийский подменыш - [51]

Бард не понимал, почему ему раньше не пришло в голову, что можно поискать Брендалин при помощи магии. Наверное, сперва он был очень расстроен, а потом – сильно пьян. Сейчас же ему вдруг вспомнился один из последних уроков мастера Флориана: тот говорил, что, если человек находится где-то неподалёку, его можно обнаружить, наложив заклятие на связанную с ним вещь. Элмерик поискал в карманах что-нибудь, напоминавшее о Брендалин, но ничего не нашёл: девушка всегда благосклонно принимала его дары, но ни разу не отдаривалась в ответ. Он решил, что, если (когда!) они помирятся, надо будет выпросить у неё что-нибудь на память: платок или, скажем, кисет.

А колдовать всё-таки не пришлось: едва вернувшись в деревню, Элмерик увидел знакомый тоненький силуэт под тем самым тисом, где они расстались ещё днём. Бард подоспел как раз вовремя, чтобы защитить Брендалин от назойливых ухаживаний какого-то деревенского пьяницы. Наградой ему стал благодарный взгляд фиалковых глаз, но начинать разговор первой девушка не спешила.

– Прости меня. – Припомнив наставления Джеримэйна, Элмерик покаянно уставился себе под ноги. – Я вовсе не хотел тебя обидеть. И, конечно, не должен был вести себя так грубо.

Девушка молчала и слушала не перебивая. Она больше не стремилась уйти: это подсказывало барду, что он находится на верном пути.

– Я должен был быть рядом – тогда бы ты не упала в грязь… – продолжил он, но Брендалин не дала ему закончить:

– Не говори так. Я сама виновата: могла бы сразу понять, что ты случайно наступил мне на платье. Да оно уже и без того было испорчено…

Бард только теперь заметил, что девушка, следуя его совету, сама оборвала с подола всё кружево. Теперь из-под юбки были видны её сапожки из мягкой кожи – весьма удобные, если собираешься много танцевать. Элмерик счёл это добрым знаком.

– И вообще, ты же не можешь быть рядом всегда. – Брендалин прислонилась спиной к стволу дерева, и на её лицо упали тёмные тени от сплетённых ветвей. – Мне нужно самой справиться с этим проклятием. Я же, в конце концов, чародейка с мельницы, а не какая-нибудь домашняя девочка.

– Думаешь, это прямо-таки проклятие? – Элмерик встал рядом с девушкой, прислонившись плечом к её плечу.

Сквозь ветви старого тиса проглядывали частые звёзды, похожие на сияющие ягоды. Несмотря на ночную прохладу, ствол казался тёплым, будто бы нагретым солнцем. Или, может, это был внутренний жар, всегда разгоравшийся в груди, стоило только Элмерику оказаться рядом с Брендалин.

– Уверена! – Она осторожно склонила голову ему на плечо. – Посуди сам: прежде я не была такой неловкой. И мои первые дни на мельнице были самыми обычными, а потом вдруг началось…

– Кстати, а ты не помнишь, когда именно? – Элмерик боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть то зыбкое единение, что возникло между ними.

Брендалин задумалась, перебирая в памяти свои неудачи.

– Это было точно после Лугнасада, но до того, как сбежала Келликейт.

– И ты ни с кем не ссорилась? Не находила ничего странного? Не наступала на эльфийский след?

– Я бы заметила. – Брендалин нахмурилась, её миловидное лицо вдруг посуровело, губы сжались в тонкую линию, и даже изящный девичий подбородок стал резким и волевым, когда она вскинула голову. – Впрочем, это моё дело, и я сумею справиться сама.

Элмерик вздохнул. Памятуя прошлый опыт, спорить он решился далеко не сразу, но, подумав, всё же осмелился заметить:

– Если леди не хочет ни помощи, ни защиты – быть может, ей пригодится добрый совет? Брендалин, пойми, я ничуть не сомневаюсь в том, что ты сильная и смелая. Но порой изнутри ситуации мы не видим самых простых вещей. А сторонние люди их замечают. Особенно те, у кого опыта побольше нашего.

Девушка глянула на него и нехотя кивнула:

– Может, ты и прав. Но поговорить с наставником я всё равно должна сама.

– Как тебе будет угодно. – Элмерик выдохнул с облегчением. – А впрочем, что мы всё о делах да о делах в такую прекрасную ночь? Пошли скорее танцевать!

Он схватил её за руку, чтобы втащить в круг.

– Но у меня ужасно грязное платье! – заупрямилась Брендалин. – А вдруг кто увидит?

– В темноте не увидит. – Сегодня Элмерик больше не собирался отступать.

– И я наверняка опять упаду.

– Ни в коем случае! Я тебя поймаю! – Бард сам бесконечно поражался своей храбрости. – Вот увидишь: на меня можно положиться. Говорят, проклятия рыжих минуют. А я как раз рыжий. Всё твоё невезение испугается и убежит.

– Ладно, уговорил. – Девушка рассмеялась, и её смех напомнил Элмерику звон маленьких серебряных колокольчиков. – Тебе сегодня сложно отказать.

Они танцевали до упаду, пока на пожелтевшие осенние травы не пала утренняя роса, а в стремительно светлеющем небе не начали гаснуть частые звёзды. Предрассветная прохлада сослужила хорошую службу, позволив Элмерику взять замёрзшие ладони Брендалин в свои руки и долго согревать их горячим дыханием. Щёки горели, и дыхание сбивалось – то ли от безудержного танца и жара костров, то ли от бури чувств, охватившей их обоих. В эту ночь казалось вполне допустимым сначала коснуться губами кожи на её тонком запястье – точно там, где бьётся голубая жилка, – а потом, окончательно осмелев, привлечь к себе и поцеловать. Брендалин, конечно, вспыхнула и опустила взгляд, но не отстранилась, даже когда Элмерик сбивчиво и тихо признался ей в любви. Вместо ответа, которого от неё и не требовалось, Брендалин нежно провела рукой по его щеке и, улыбнулась.