Елена Прекрасная - [23]

Дорожка уперлась в массивное приземистое здание с узкими окнами. Над входом висела металлическая доска с надписью на эгейском и на космолингве:

«Управление Северным архипелагом».

То есть эгейского Платон не знал, но предположил, что надписи дублируют друг друга. Ах, после гибели нашей цивилизации повсюду в Галактике останутся миллионы подобных Розеттских камней на радость грядущим Шампольонам.

— Как я посмотрю, у вас на планете много металла, — заметил Платон и кивнул на массивную табличку.

— Даже слишком много, в этом наша беда, — буркнул Стато и нахмурился.

Двери автоматически отворились. Никто не встретил посетителей в холле. Да и холла не было как такового. Они вошли сразу в кабину лифта-антиграва, который умчал их на третий этаж. Стато остался в кабине, а перед посетителями раскрылись металлические сверкающие двери, археолог и сержант шагнули прямиком в кабинет Крто. Здесь стены сплошь украшали великолепные живописные панно. Вернее, профессор Рассольников поначалу принял панно за живописные. Потом, вглядевшись, понял, — мозаика. Но вместо камешков или смальты использовались разноцветные раковины самых невероятных оттенков. Великолепные пейзажи. Перламутровая полоса горизонта и фиолетовые волны… Море казалось настоящим, бурлило на рифах, и хлопья пены срывались с гребня и летели… Но никак не могли долететь до огромного стола архонта.

Стол был совершенно пуст, если не считать синего шара посредине. Когда гости вошли, шар слегка повернулся, и стал виден черный мертвый зрачок. Платон изумился. Компьютер с процессором на углеродных нанотрубках. Неужели это старье еще где-то эксплуатируют? Кто бы мог подумать!

Архонт Крто восседал за этим столом на темном, обитом кожей кресле-антиграве. Так и хотелось сказать: человек… Ибо маска Крто великолепно имитировала человеческое лицо — оливковая гладкая кожей, отливающая синевой на щеках, длинные иссиня-черные волосы парика доходили наместнику до плеч. Черные, выпуклые, как у всех эгейцев глаза, смотрели на гостей не особенно дружелюбно. Могучие руки с длинными гибкими пальцами Крто держал скрещенными на груди. Перчатки великолепно имитировали человеческую плоть: казалось, под кожей играют мускулы. Имитация. Век имитации. Одна раса имитирует другую. Люди господствуют в Галактике. И значит, другие миры плодят псевдолюдей.

Наряд архонта, правда, мало напоминал человеческий: гибкий нагрудник был покрыт тонкими пластинами панциря эгейской черепахи — солнечный янтарный оттенок с зелеными прожилками. Ворот и прорези для «рук» были отделаны густой темно-коричневой бахромой, а хвост упакован в чехол из черной тончайшей кожи какой-то морской твари.

— Пребывание людей на нашей планете строго регламентировано, сообщил архонт, а, услышав про раскопки, нахмурился. — И что надо МГАО на нашей планете? Прошлое народа — дело каждого народа. Эгейцев чужое прошлое не интересует, — заявил он не слишком любезно.

— Вы отказываетесь выполнять договор?

— Я могу препятствовать… — в тоне Крто был нескрываемый вызов. — Или содействовать. На ваше усмотрение.

«По-моему, это вымогательство», — заметил про себя Платон.

И не огорчился. В принципе, он предпочитал иметь дело с продажными, а не с честными чиновниками. Честные всегда перепортят много крови, и, в конце концов, угробят все дело. Вымогатель обычно не мешает работе, хотя и пробивает брешь в кредитной карте. Да, вымогатель куда лучше. Если, конечно, не берет слишком много.

— Без вашей помощи мы ничего не сможем сделать на Эгеиде! — голос Дерпфельда сделался сахарным до приторности. — Ваше могущество на Северном архипелаге безгранично.

Крто удовлетворенно кивнул: как раз в этом он не сомневался.

— Надеюсь, мы достигнем понимания…

— Вас интересует старый шельф или новый? — Крто, видимо, прикидывал, сколько можно содрать с посетителей.

— И тот, и другой.

— Раскопки на старом шельфе запрещены. — Лицо Крто было неподвижно, как и положено маске, лишь губы шевелились. Зато глаза были выразительны: надменность сменялась издевкой, насмешка — пренебрежением. Выражение глаз обычно у всех гуманоидов и псевдогуманоидов одинаковое. Хотя прочая мимика может быть совершенно различной.

— Сколько вы хотите? — спросил Платон, надеясь, что сумма окажется не слишком большой. Черному археологу не привыкать давать взятки чиновнику.

— Десять тысяч, — в глазах эгейца мелькнула некая безуминка. Нечто, похожее на восторг. Будто все блага, которые может предоставить наш щедрый мир, разом возникли в его не в меру разыгравшемся воображении.

— Десять тысяч? У нас же есть разрешение Лиги Миров! — возмутился Платон. — И согласно заключенному соглашению…

— Вам наверняка захочется нарушить какой-нибудь из параграфов, предположил Крто. — И мне придется вмешаться. А это… неприятно.

— Платите, — шепнул Дерпфельд археологу, — полиция Райского уголка возместит все расходы.

В этом профессор Рассольников как раз сомневался.

— Там в углу банковский симпьютер. Можете немедленно произвести расчет, — невозмутимо сообщил Крто, давая понять, что все возражения пустая трата сил.

Платон вспомнил надпись на раковине. «Десять миллиардов»… Чтобы узнать тайну десяти миллиардов, можно заплатить десять тысяч.