Элементарная педагогика, или Как управлять поведением человека - [27]

Принуждение разрушает важнейшее средство формирования личности - живое общение. Человек смотрит на других людей только как на начальников либо подчиненных (перед пер­выми ради самосохранения надо унижаться, вторых - унижать самому), как на функции, но не как на людей. Общения, таким образом, нет.

У человека, вследствие того, что ему все время хочется освободиться от принуждения, формируются грубые (термин Узнадзе), негибкие установки. Такой человек принадлежит к разряду либо конформистов (покорных), либо бунтовщи­ков, желающих только того, чтобы свергнуть ненавистное принуждение. То, что первое плохо, достаточно ясно (в этом случае установка не на освобождение, а на подчинение); но не менее плохо и второе, так как такая грубая, жесткая установка нацеливает человека только на разрушение, он становится уже не способен на ка­кую-то другую (созидательную) деятельность. В итоге, если бунт, переворот в та­ком обществе удается, наступает бурная эйфория, после чего... люди не знают толком, что им дальше делать, так как единственное, к чему они стремились, - свергнуть, разрушить. Установка на созидание у них не выработана, поэтому на­чинаются беспорядки, анархия, и в конце концов может случиться так, что вче­рашние соратники по борьбе обратят оружие друг против друга.

Общество принуждения не способствует развитию сознания ребенка, и оно развивается очень-медленно, или ребенок надолго остается бессознательным су­ществом. Это нетрудно доказать. Мы знаем, что сознание возникает у человека в совместной деятельности его с другими людьми, и притом такой, которая сопро­вождается разделением труда. Рассмотрим, есть ли такая деятельность у наших детей.

Все дети учатся в школе. Является ли учеба совместной деятельностью? Оказывается, нет. Действительно, один ребенок учится потому, что боится нака­зания со стороны родителей и учителей; другой - потому, что честолюбив и лю­бит получать похвалы и хорошие отметки; третий - потому, что все учатся, т. е. по привычке и из подражания; четвертый - потому, что папа, если он не будет хорошо учиться, не пустит его в бассейн; пятый - из любознательности и т. д.

Легко убедиться, что это только видимость совместной деятельности, на са­мом же деле у всех детей совершенно разные мотивы, разные цели, а значит - разные деятельности. Разделения труда здесь тоже нет: все делают одно и то же и каждый сам по себе. Занимается ли ребенок совместной деятельностью со своими родителями? Как правило, нет. Иногда ребенок помогает родителям, но очень редко при этом имеет с ними один мотив, одну цель.

Вследствие всеобщей «необучаемости» никто не имеет элементарных пе­дагогических знаний; процесс воспитания поэтому идет хаотически, он никем не организуется целенаправленно и никем не контролируется; итог - разрушение (недоразвитие) психических функций и личности в целом.

Как видите, в обществе принуждения человек не может стать Человеком, это удается лишь очень немногим исключительно сильным личностям, тем, кото­рых называют гениями, великими людьми. Один философ сказал: «Гений - вот нормальный человек; все остальное - отклонение от нормы». Он прав: в обще­стве принуждения стать нормальными удается лишь отдельным выдающимся лю­дям, так это трудно.

Между тем человечество вот уже на протяжении нескольких тысячелетий представляет собой одно почти сплошное общество принуждения. Почему же так получилось? Неужели это роковая ошибка Природы, неужели Природа, которая-никогда не ошибается, здесь «дала маху»?

Советский психолог Д. Н. Узнадзе в середине нашего века эксперимен­тально исследовал больных всеми наиболее распространенными психическими заболеваниями (шизофренией, истерией, эпилепсией и т. п.) с целью выяснить, какова сущность этих заболеваний (до него они определялись по симптомам - внешним проявлениям). В результате этих исследований он сумел неопровер­жимо доказать: все психические болезни имеют одну и ту же сущность, одну и ту же природу. Она заключается в полной либо частичной утрате больным способ­ности объективации, т. е. специфически человеческой способности сознательно оценивать явления реальности и сознательно же принимать решения. Другими словами, психическая болезнь (любая!) по своей сути - это утрата человеком его человеческих, главных для него качеств, вследствие чего и происходит его психи­ческая деградация (частичная или полная).

Совершенно очевидно, что определять болезнь по ее внешним проявлениям (симптомам) нельзя (тогда получится, например, что СПИД и пневмония - одно и то же), а нужно определять только по ее сущности. Но тогда следует признать, что всякий человек с существенно нарушенной (недоразвитой) или утраченной (неразвитой) способностью объективации - это психически больной, независимо от того, катается он по полу в припадке или нет, есть у него явные внешние (ме­дицинские) симптомы или их нет.

Все патологии воспитания, при всем разнообразии их названий (лицемерие, раздвоение личности, недоразвитие сознания, не сформированность альтруистиче­ских мотивов и т. п.) и причин, их вызвавших, в сущности сводятся к одному и тому же: человек с такой патологией, будучи физически уже взрослым, психиче­ски остается где-то на полпути (а то и в начале его) от животного к человеку, в главном для себя оставаясь животным. Его высшие психические функции (мыш­ление, воображение, сознание, память и т. п.) оказываются в подчинении у низ­ших, животных, его качеств, обслуживают их. Такой человек пишет книги, чтобы прославиться (для своего удовольствия), женится, чтобы наслаждаться любовью (для своего удовольствия), общается с друзьями, так как ему это интересно и при­ятно (для своего удовольствия), - все, что он делает, он делает для своего удо­вольствия!