Элементал и другие рассказы - [61]

Питер повернул голову в сторону Кэтрин, кото­рая продолжала наслаждаться всеми муками са­моистязания под пылающим солнцем. Он заставил себя улыбнуться.

— Я любовался твоей скамейкой. Она, должно быть, очень старая.

Сэр Джеймс Синклер посмотрел вниз на свою собственность с лёгким сардоническим выражени­ем: он ясно понимал, что его долг — с юмором относиться к эксцентричным прихотям гостя.

— Старше, чем я, хотя это ни о чём не говорит. Её поставили во времена моего дедушки. Должен сказать, я никогда не думал, что в ней есть что-то особенное.

Он явно ожидал объяснения; его глаза насмеш­ливо блестели, а Питер нахмурился, прежде чем пожать плечами и придать лицу беззаботное выражение.

— Я интересуюсь старыми вещами.

— Тогда тебе нужно встретиться с моей тётуш­кой, — Синклер взял его за руку и деликатно повёл обратно вокруг розовой клумбы. — Возраст важен только для антикварных вещей и портвейна. Всё остальное может быть вечно молодым. Моё дорогое дитя, — сказал он, глядя на Кэтрин с некоторым изумлением, — ты начинаешь напоминать очень вкусного жареного цыплёнка. Зачем ты это дела­ешь? Мне нравится, когда женщины розовые и бе­лые.

Кэтрин захихикала и посмотрела на красивого баронета с выражением голодной львицы.

— Я думала, что вы, мужчины, любите мясо хо­рошо приготовленным.

Джимми Синклер ухмыльнулся, прежде чем обойти остальных своих гостей, которые разлеглись на лужайке, находясь в разной степени наготы.

— Неужели это должно быть столь очевидным?

Девушка смотрела на удаляющуюся фигуру и замахала рукой с красными ногтями в нетерпели­вом жесте.

— Выдумка. Он симпатичный, а я люблю муж­чин постарше. Ревнуешь?

— Ты пришла со мной, и предполагалось, что так оно и будет дальше.

— О чёрт, — она легко дотронулась до его руки. — Ты милый мальчик. Я знаю, что тебе почти три­дцать, но ты всё ещё остаёшься милым мальчиком, который хочет защитить бедную маленькую девоч­ку от жестокого, отвратительного мира. Но, мой ангел, я не нуждаюсь в защите. Никто из нас в этом не нуждается, дорогой. Не дуйся.

— Я и не дуюсь. Но я тебя не понимаю.

— Ты мог бы жить сто лет назад, когда девушки моих лет держались в заточении, и их выводили только по праздникам.

— Возможно, — он мрачно кивнул, — но, по крайней мере, женщины вели себя так, как пола­гается женщинам.

— Они ложились спать в темноте, — заметила Кэтрин, — мы оставляем свет включённым. Это намного более забавно.

Синклеры обедали официально. То есть мужчи­ны надевали смокинги, а женщины наряжались в платья с открытой спиной, тем самым создавая культурную атмосферу, которую нарушил Джимми Синклер, слегка напившийся до того, как подали кофе. Леди Синклер, красивая холодная блондинка сорока лет, заметила по поводу этого, отхлёбывая из стакана холодный чай:

— Вам следует простить моего мужа. Он всегда пьян на заходе солнца.

— Не пьян, моя дорогая, — заметил её муж со своего конца стола. — Законсервирован. Я пре­красно сохраняюсь. Когда я умру, запихай меня в стеклянный ящик и выстави его на обозрение в этом зале.

После этого обмена репликами разговор стал не­сколько более оживленным, и каждый захотел соз­дать нечто вроде разговорной дымовой завесы. Мисс Пилбим, заведовавшая местной библиотекой и приглашенная лишь только потому , что в послед­нюю минуту викарий слёг с сильной простудой, смело заявила: — Я считаю, что Хемингуэй — это писатель завтрашнего дня, — и никто не стал на­стаивать на объяснении этого высказывания. За­тем, когда словесный поток достиг своего потолка, после чего за столом установилась неудобная ти­шина, Питер спросил: «А в усадьбе водятся приви­дения?»

— Здесь вокруг есть несколько духов, — ответил Джимми Синклер, отхлебнув из своего стакана. — И они очень высокого качества.

— Почему ты спрашиваешь? — поинтересова­лась леди Синклер, не потому, что ей это, действи­тельно, было интересно, но из желания успокоить члена рабочего класса.

— Я только подумал, что в старом доме, вроде этого, должны жить привидения, — неуверенно заявил Питер.

— Насколько мне известно, — сказала леди, по­ставив свой стакан, — ни у одного из призраков не хватило бы наглости поселиться в этих руинах. Джимми, ты знаешь семейную историю. Есть у нас призраки?

— Ну вот, ты упомянула об этом, — хмыкнул Синклер, — старый сэр Найджел, — который попал в дьявольскую передрягу при Георге Первом, — возможно, он топчется время от времени на длин­ной галерее. Не могу сказать, что сам его видел, но я и не искал его там. А зачем?

— Джимми, тебе следует выслушать. Мистер Уэйнрайт спросил, есть ли в усадьбе привидения.

— Ну и спросил, — он дружелюбно улыбнулся Питеру. — Я только теперь удивляюсь, почему он задал такой вопрос? Какого призрака ты имеешь в виду, мой юный друг?

— Я думаю , что слышал откуда- то, будто в при­усадебном саду живёт призрак юной девушки.

— Это ты слышал от дьявола ? Жаль, что ни у ко­го не хватило любезности рассказать мне об этом. Я самостоятельно начну искать привидений в саду. Никогда не знаешь, какая удача тебя поджидает...

— Джимми, я совершенно убеждена, что ты уже готов создать неприятности, — вмешалась леди Синклер. — У нас гости, и им не хочется иметь де­ла с твоими испорченными фантазиями, — она по­вернула голову в сторону Питера, и её красивые холодные глаза поглядели сквозь него. — Даю вам слово, мистер Уэйнрайт, — все девушки, что гуля­ют по нашему саду, живые и, к тому же, пригла­шённые в надлежащем порядке. А теперь — не сменить ли нам тему разговора?