— Эмили, расскажите мне, пожалуйста, как вы познакомились с Гейбом.
Почему она об этом спрашивает? Разве он не рассказывал доктору Вебер, как познакомился с Эмили? — с раздражением подумал Гейб.
— Мы познакомились с ним в колледже, — ответила Эмили.
— Учась в колледже, вы встречались только с ним?
Эмили утвердительно кивнула.
— А у вас не было других молодых людей?
— Нет. Я была тогда очень робкой. И вообще мне нравился только Гейб.
— А вы, Гейб? — обратилась к нему доктор.
— И у меня не было никаких молодых людей. Я шучу, — весело сказал Гейб.
— Вы что, считаете, что сегодняшнее тестирование — шутка? — нахмурилась доктор Вебер.
— Конечно, нет. Но я считаю, что чувство юмора никогда не помешает. Вас интересует, были ли у меня в колледже другие девушки? Да, были, но только как друзья, и не более. Эмили мне нравилась больше всех.
— Если вы оба так хорошо относились друг к другу, то почему же никто из вас не попытался восстановить отношения после вашего развода? — спросила доктор Вебер.
Гейб и Эмили хранили молчание.
— Ответьте вы, — доктор Вебер обратилась к Эмили.
— Я, конечно, могу ответить, но у меня есть полное право не отвечать на этот вопрос.
— Ответ, по крайней мере, честный, — кивнула доктор Вебер.
— А я так не считаю! — нервозно заметил Гейб. — Пусть Эмили расскажет, почему не попыталась снова выйти за меня замуж.
Уже сказав это, он почувствовал неловкость. Наверное, надо быть более сдержанным, с досадой укорил себя Гейб.
— А это вас действительно интересует? — спросила его доктор Вебер.
— Так, из любопытства. Эмили говорила, что всегда хотела иметь детей…
— Вы действительно хотели иметь детей? — спросила доктор Вебер у Эмили.
— Да, очень хотела, — честно ответила Эмили.
И доктор Вебер начала задавать Эмили разные вопросы, касающиеся ее представлений о семье с Гейбом, о ее роли в этом браке, о том, сколько детей она хотела бы иметь.
Гейб слушал и не переставал изумляться. Он впервые узнал, что Эмили всегда хотела быть домохозяйкой, иметь много детей и заниматься только своей семьей. Та жизнь, которую она представляла идеальной для себя, была совершенно непохожей на ту, которой Эмили жила в действительности.
— Ты никогда не говорила мне о том, что рассказала сейчас, — растерянно произнес Гейб.
— Ты всегда знал, что я хотела иметь детей!
— Но… Эмили… — попытался что-то сказать он.
— Гейб, а как вы представляли свою семейную жизнь с Эмили? — прервала его доктор Вебер.
Подумав, он чистосердечно признался:
— Я считал, что должен иметь хорошую работу для того, чтобы обеспечить свою семью. Я даже не предполагал, что мы с Эмили так быстро разведемся…
Слушая Гейба, Эмили грустно размышляла, что, несмотря на их любовь друг к другу, у них разное понимание семейного счастья. Для Гейба главным в жизни всегда будет только его работа. Вот такой уж он, Гейб Валера, его не переделаешь!
— Эмили сама разрешила мне уехать в Сахару! — продолжал искренне возмущаться Гейб.
— Да, разрешила, но не думала, что ты действительно уедешь, — резко возразила Эмили, не давая доктору Вебер задать Гейбу следующий вопрос.
— Что? — Гейб удивленно уставился на Эмили.
— Ты же уехал от меня во время нашего медового месяца! Неужели медовый месяц так мало для тебя значил?
— Тогда почему?.. — совсем растерялся он.
— Тебе что, непонятно? Тогда я объясню. Я разрешила тебе уехать в Сахару во время нашего медового месяца, так как не хотела, чтобы потом, позже ты упрекал меня, что я помешала тебе в осуществлении столь важного проекта, — запальчиво выкрикнула Эмили.
— Я бы никогда не упрекнул тебя!
— Нет, когда-нибудь ты наверняка обвинил бы меня!
— Вы слышите, что она говорит? — Гейб обернулся к Мелинде. — Разве это логично? Эмили обвиняет меня в том, чего бы я не сделал никогда!
— Все те пять дней нашего медового месяца ты только о своей работе и думал. Тебе и в голову не приходило, как больно мне было из-за этого. — Эмили вспомнила, что между ней и Гейбом никогда не существовало той душевной близости, какая была между их друзьями-молодоженами Фредди и Хантером.
— Да, конечно, я звонил моим коллегам, — смущенно начал объяснять Гейб. — Я должен был переговорить с ними до их отъезда. Я ведь был руководителем группы. Что тут такого? Эмили, ты обижаешься на меня за это? — Гейб посмотрел на доктора Вебер и добавил: — Если хотите знать, я в течение года работал не покладая рук, проводил научные исследования совместно с кафедрой ботаники университета! Что же, надо было все бросить? Если так, приношу свои извинения за то, что позволил себе думать о своей работе во время медового месяца! — угрюмо буркнул он.
Да, возможно, я поспешила выйти за него замуж, надо было подождать, когда Гейб вернется из Сахары, а потом уже планировать свадьбу. Конечно, если бы он еще захотел возвратиться ко мне, подумала Эмили.
— Эмили, а вы что скажете в ответ на все, что мы только что услышали? — прервала ее мысли доктор Вебер.
— Я считаю, что мы поторопились с нашей свадьбой. Ее надо было отложить. Но, Гейб… — она глубоко вздохнула и печально сказала: — Если бы ты видел, каким счастливым было твое лицо, когда я отпустила тебя… А ведь ты уехал от меня, своей жены, во время нашего медового месяца! Ты же мог уехать позже, хотя бы на неделю-другую… А ты умчался в тот же день. Ты что, не понимаешь, как оскорбил меня этим поступком? Ты… ты… — Эмили чувствовала, что из-за волнения у нее вот-вот пропадет голос, но все-таки нашла в себе силы, чтобы бросить ему в лицо: — Ты ведь и в дальнейшем даже не попытался проявить свою любовь ко мне!
