Электронная революция - [15]
ОПРЕДЕЛЕННЫЙ АРТИКЛЬ ТНЕ. ТНЕ содержит в себе импликацию одного и единственного: ЕДИНСТВЕННЫЙ Бог, ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная, ЕДИНСТВЕННЫЙ путь, ЕДИНСТВЕННОЕ правильное, ЕДИНСТВЕННОЕ неправильное. Если существуют другие, тогда ТА вселенная, ТОТ путь - уже не ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная, не ЕДИНСТВЕННЫЙ путь. Определенный артикль ТНЕ будет вытерт, и неопределенный артикль А займет его место.
ВСЯ КОНЦЕПЦИЯ ЛИБО/ЛИБО. Правильное или неправильное, физическое или ментальное, истинное или ложное, вся концепция ИЛИ будет стерта из языка и заменена сопоставлением - И. Это до некоторой степени делается в любом пиктографическом языке, где две концепции буквально стоят бок о бок. Эти фальсификации, внутренне присущие английскому и другим западным алфавитным языкам, придают командам реактивного ума свою ошеломляющую силу на этих языках. Рассмотрим БЫТИЕ самоопределенности. Когда я велю быть мной, быть тобой, быть собой, быть другими - чем бы меня ни призывали стать, или как бы мне ни приказывали называться, - я не есть вербальный ярлык "меня самого". Слово БЫТЬ в английском языке содержит, как содержит вирус, свое предварительно закодированное послание вреда, категорический императив постоянного условия. Быть телом, быть животным. Если вы видите отношение штурмана к своему кораблю, то вы видите и калечащую силу команды реактивного ума для тела. Если приказать пилоту быть самолетом, то кто тогда будет пилотировать самолет?
БЫТИЕ самоопределенности, приняв на себя жесткий и постоянный статус, значительно усилилось таможней и паспортным контролем, которые ввели после Первой Мировой войны. Кем бы вы ни были, вы - не вербальные этикетки в вашем паспорте, не больше, чем слово "вы сами". Поэтому вы должны быть готовы доказывать во все времена, что вы - то, чем вы не являетесь. Большая часть фальсификации внутренне присуща категорическому определителю ТНЕ. ЕДИНСТВЕННОЕ сейчас, ЕДИНСТВЕННОЕ прошлое, ЕДИНСТВЕННОЕ время, ЕДИНСТВЕННОЕ пространство, ЕДИНСТВЕННАЯ энергия, ЕДИНСТВЕННАЯ материя, ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная. Определенный артикль ТНЕ подразумевает никакое другое. ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная запирает вас в этом ТНЕ и отрицает возможность любой другой вселенной. Если возможны другие вселенные, тогда единственная вселенная - больше не единственная, она становится ОДНОЙ ИЗ. Определенный артикль ТНЕ стирается и замещается неопределенным артиклем А. Многие команды реактивного ума в фокусе факта - противоречивые команды, а противоречивая команда накапливает в себе силу из аристотелевой концепции либо/либо. Делать все, делать ничего, иметь все, иметь ничего, делать это все целиком, не делать ничего из этого, оставаться наверху, оставаться внизу, оставаться внутри, оставаться снаружи, оставаться присутствовать, оставаться отсутствовать. В фокусе факта все это - пропозиции либо/либо. Делать ничего ЛИБО все, иметь это все ЛИБО ничего из этого, оставаться присутствовать ЛИБО оставаться отсутствовать. Либо/либо сформулировать труднее в письменном языке, где оба варианта представлены изобразительно, и либо/либо может быть целиком вытерто из устного языка. Весь реактивный ум может фактически быть сведен к двум маленьким словам - быть "ЕДИНСТВЕННЫМ". То есть быть тем, чем вы не являетесь, вербальными формулировками.
Я часто говорил о слове и изображении как о вирусах или как о вещах, действующих как вирусы, и это вовсе не аллегорическое сравнение. Станет ясно, что фальсификации слоговых западных языков в фокусе факта - действительные вирусные механизмы. Это БЫТИЕ самоопределенности цель вируса - ВЫЖИТЬ. Выжить любой ценой за счет носителя, в который осуществлено вторжение. Быть животным, быть телом. Быть животным телом, в которое может вторгнуться вирус. Быть животными, быть телами. Быть еще большим количеством животных тел, чтобы вирус мог передвигаться от одного тела к другому. Оставаться присутствовать как животное тело, оставаться отсутствовать как антитело или сопротивление вторжению в тело.
Категориальное ТНЕ - также вирусный механизм, запирающий вас в ЕДИНСТВЕННОЙ вирусной вселенной. ЛИБО/ЛИБО - другая формула вируса. Тут всегда ЛИБО вы, ЛИБО вирус. ЛИБО/ЛИБО. Это в фокусе факта - формула конфликта, которая рассматривается как архетипический вирусный механизм. Предлагаемый язык сотрет эти вирусные механизмы и сделает их формулирование в языке невозможным. Этот язык будет тональным, как китайский, к тому же у него будет иероглифическое письмо, как можно более изобразительное, но не громоздкое и не трудное для воспроизведения на бумаге. Этот язык также предоставит возможность молчания. Когда пользователь языка не будет говорить, он сможет пользоваться немыми изображениями письменного, образного или символического языков.
Я описал здесь некоторое количество видов оружия и тактик военной игры. Оружие, меняющее сознание, может развязать эту игру в войну. Все игры враждебны. В основе своей, отсюда и до самой вечности существует только одна игра. Г-н Хаббард утверждает, что Сайентология - это игра, в которой побеждают все. Игр, где побеждают все, не существует. В этом суть всех игр - в победах и поражениях... Версальский договор... Гитлер, пляшущий оккупационную Джигу... Военные преступники, повешенные в Нюрнберге... Правило этой игры: окончательной победы быть не может, поскольку это означает конец игры в войну. Однако, каждый игрок должен верить в конечную победу и стремиться к ней изо всех своих сил. Перед лицом кошмара окончательного разгрома у него нет альтернативы. Поэтому все технологии со все нарастающей эффективностью производят все больше и больше тотальных видов оружия, пока у нас не появляется атомная бомба, которая может закончить игру уничтожением всех игроков. Приколемся по чуду. Такие глупые игроки решают сохранить игру. Они садятся за большой стол и вырабатывают план немедленной дезактивации и постепенного уничтожения всех атомных видов оружия. Зачем останавливаться на этом? Привычные бомбы тоже излишне деструктивны, если их ни у кого нет отныне и впредь? Давайте переведем стрелки часов войны назад, в 1917-й год:
Одна из величайших книг нонконформистской культуры за всю историю ее существования.Одна из самых значительных книг XX века, изменившая лицо современной прозы.«Голый завтрак» — первый роман Уильяма Берроуза, сразу же поставивший автора в ряд живых классиков англоязычной литературы.Странная, жестокая и причудливая книга, сочетающая в себе мотивы натурализма, визионерства, сюрреализма, фантастики и психоделики.«Порвалась дней связующая нить»... и неортодоксальные способы, которыми Уильям Берроуз предлагает соединить ее, даже сейчас могут вызвать шок у среднего человека и вдохновение – у искушенного читателя.
«Джанки» – первая послевоенная литературная бомба, с успехом рванувшая под зданием официальной культуры «эпохи непримиримой борьбы с наркотиками». Этот один из самых оригинальных нарко-репортажей из-за понятности текста до сих пор остаётся самым читаемым произведением Берроуза.После «Исповеди опиомана», биографической книги одного из крупнейших английских поэтов XIX века Томаса Де Куинси, «Джанки» стал вторым важнейшим художественно-публицистическим «Отчётом о проделанной работе». Поэтичный стиль Де Куинси, характерный для своего времени, сменила грубая конкретика века двадцатого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юные демоны, управляющие силами Эроса и Танатоса, готовы к сражению с машиной полицейского контроля.«Дикие мальчики», – первый роман футуристической трилогии Уильяма Берроуза о торжестве анархии гедонизма и сексуальной свободы.
Заговорщики хотят уничтожить Соединенные Штаты с помощью нервно-паралитического газа. Идеальный слуга предстает коварным оборотнем. Лимонный мальчишка преследует плохих музыкантов. Электрические пациенты поднимают восстание в лечебнице. Полковник объясняет правила науки "Делай просто"."Дезинсектор" — вторая книга лондонской трилогии Уильяма Берроуза, развивающая темы романа "Дикие мальчики".Берроуз разорвал связь между языком и властью. Особенно политической властью. В таких книгах, как `Дезинсектор!`, Уильям бичует не только свиней, как называли в 1968 году полицейских, не только крайне правых, но, что гораздо важнее, власть как таковую.
«Дикие мальчики, или Книга мертвых», первый роман «лондонской» трилогии, куда входят также «Дезинсектор» и «Пристань святых», повествует о группе подростков-мародеров, терроризирующих города Северной Африки. В гротескном, романтичном, кошмарном шедевре Берроуза технологии, плоть и насилие проникают друг в друга, сливаясь в вакханалии взаимного уничтожения. Это произведение вдохновило группу Duran Duran на создание одноименной знаменитой песни с альбома «Arena». Книга содержит нецензурную брань.
Сборник ранних рассказов начинающего беллетриста Ивана Шишлянникова (Громова). В 2020 году он был номинирован на премию "Писатель года 2020" в разделе "Дебют". Рассказы сборника представляют собой тропу, что вела автора сквозь ранние годы жизни. Ужасы, страхи, невыносимость бытия – вот что объединяет красной нитью все рассказанные истории. Каждый отзыв читателей поспособствует развитию творческого пути начинающего автора. Содержит нецензурную брань.
После двух лет в Европе Флориан приехал в Нью-Йорк, но быстро разочаровался и вернулся в Берлин — ведь только в Европе нового тысячелетия жизнь обещает ему приключения и, возможно, шанс стать полезным. На Западе для него не оставалось ничего, кроме скуки и жестокости.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Серега Гуменюк – совершенно обычный парень-работяга. Таких, как он, тысячи в любом провинциальном городке. Мать Сереги работает машинисткой конвейера аглофабрики металлургического комбината. Отца посадили, когда Сереге было три года, и с зоны тот так и не вернулся. Сам Гуменюк-младший тоже прожигает жизнь на комбинате – работает бетонщиком третьего разряда, а в свободное время предпочитает заниматься традиционным развлечением рабочего класса – беспробудным пьянством… Кто-то называет таких, как Серега Гуменюк, потерянными для общества.
Был жаркий день в Вирджинии, во время Великой Депрессии, когда автобус сломался на пустынной лесной дороге. Пассажирам было сказанно, что ремонт продлится до завтра, так что… Что они будут делать сегодня вечером? Какая удача! Просто вниз по дороге, расположился передвижной карнавал! Последним человеком, вышедшим из автобуса, был писатель и экскурсант из Род-Айленда, человек по имени Говард Филлипс Лавкрафт…
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.