Электронная революция - [15]
ОПРЕДЕЛЕННЫЙ АРТИКЛЬ ТНЕ. ТНЕ содержит в себе импликацию одного и единственного: ЕДИНСТВЕННЫЙ Бог, ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная, ЕДИНСТВЕННЫЙ путь, ЕДИНСТВЕННОЕ правильное, ЕДИНСТВЕННОЕ неправильное. Если существуют другие, тогда ТА вселенная, ТОТ путь - уже не ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная, не ЕДИНСТВЕННЫЙ путь. Определенный артикль ТНЕ будет вытерт, и неопределенный артикль А займет его место.
ВСЯ КОНЦЕПЦИЯ ЛИБО/ЛИБО. Правильное или неправильное, физическое или ментальное, истинное или ложное, вся концепция ИЛИ будет стерта из языка и заменена сопоставлением - И. Это до некоторой степени делается в любом пиктографическом языке, где две концепции буквально стоят бок о бок. Эти фальсификации, внутренне присущие английскому и другим западным алфавитным языкам, придают командам реактивного ума свою ошеломляющую силу на этих языках. Рассмотрим БЫТИЕ самоопределенности. Когда я велю быть мной, быть тобой, быть собой, быть другими - чем бы меня ни призывали стать, или как бы мне ни приказывали называться, - я не есть вербальный ярлык "меня самого". Слово БЫТЬ в английском языке содержит, как содержит вирус, свое предварительно закодированное послание вреда, категорический императив постоянного условия. Быть телом, быть животным. Если вы видите отношение штурмана к своему кораблю, то вы видите и калечащую силу команды реактивного ума для тела. Если приказать пилоту быть самолетом, то кто тогда будет пилотировать самолет?
БЫТИЕ самоопределенности, приняв на себя жесткий и постоянный статус, значительно усилилось таможней и паспортным контролем, которые ввели после Первой Мировой войны. Кем бы вы ни были, вы - не вербальные этикетки в вашем паспорте, не больше, чем слово "вы сами". Поэтому вы должны быть готовы доказывать во все времена, что вы - то, чем вы не являетесь. Большая часть фальсификации внутренне присуща категорическому определителю ТНЕ. ЕДИНСТВЕННОЕ сейчас, ЕДИНСТВЕННОЕ прошлое, ЕДИНСТВЕННОЕ время, ЕДИНСТВЕННОЕ пространство, ЕДИНСТВЕННАЯ энергия, ЕДИНСТВЕННАЯ материя, ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная. Определенный артикль ТНЕ подразумевает никакое другое. ЕДИНСТВЕННАЯ вселенная запирает вас в этом ТНЕ и отрицает возможность любой другой вселенной. Если возможны другие вселенные, тогда единственная вселенная - больше не единственная, она становится ОДНОЙ ИЗ. Определенный артикль ТНЕ стирается и замещается неопределенным артиклем А. Многие команды реактивного ума в фокусе факта - противоречивые команды, а противоречивая команда накапливает в себе силу из аристотелевой концепции либо/либо. Делать все, делать ничего, иметь все, иметь ничего, делать это все целиком, не делать ничего из этого, оставаться наверху, оставаться внизу, оставаться внутри, оставаться снаружи, оставаться присутствовать, оставаться отсутствовать. В фокусе факта все это - пропозиции либо/либо. Делать ничего ЛИБО все, иметь это все ЛИБО ничего из этого, оставаться присутствовать ЛИБО оставаться отсутствовать. Либо/либо сформулировать труднее в письменном языке, где оба варианта представлены изобразительно, и либо/либо может быть целиком вытерто из устного языка. Весь реактивный ум может фактически быть сведен к двум маленьким словам - быть "ЕДИНСТВЕННЫМ". То есть быть тем, чем вы не являетесь, вербальными формулировками.
Я часто говорил о слове и изображении как о вирусах или как о вещах, действующих как вирусы, и это вовсе не аллегорическое сравнение. Станет ясно, что фальсификации слоговых западных языков в фокусе факта - действительные вирусные механизмы. Это БЫТИЕ самоопределенности цель вируса - ВЫЖИТЬ. Выжить любой ценой за счет носителя, в который осуществлено вторжение. Быть животным, быть телом. Быть животным телом, в которое может вторгнуться вирус. Быть животными, быть телами. Быть еще большим количеством животных тел, чтобы вирус мог передвигаться от одного тела к другому. Оставаться присутствовать как животное тело, оставаться отсутствовать как антитело или сопротивление вторжению в тело.
Категориальное ТНЕ - также вирусный механизм, запирающий вас в ЕДИНСТВЕННОЙ вирусной вселенной. ЛИБО/ЛИБО - другая формула вируса. Тут всегда ЛИБО вы, ЛИБО вирус. ЛИБО/ЛИБО. Это в фокусе факта - формула конфликта, которая рассматривается как архетипический вирусный механизм. Предлагаемый язык сотрет эти вирусные механизмы и сделает их формулирование в языке невозможным. Этот язык будет тональным, как китайский, к тому же у него будет иероглифическое письмо, как можно более изобразительное, но не громоздкое и не трудное для воспроизведения на бумаге. Этот язык также предоставит возможность молчания. Когда пользователь языка не будет говорить, он сможет пользоваться немыми изображениями письменного, образного или символического языков.
Я описал здесь некоторое количество видов оружия и тактик военной игры. Оружие, меняющее сознание, может развязать эту игру в войну. Все игры враждебны. В основе своей, отсюда и до самой вечности существует только одна игра. Г-н Хаббард утверждает, что Сайентология - это игра, в которой побеждают все. Игр, где побеждают все, не существует. В этом суть всех игр - в победах и поражениях... Версальский договор... Гитлер, пляшущий оккупационную Джигу... Военные преступники, повешенные в Нюрнберге... Правило этой игры: окончательной победы быть не может, поскольку это означает конец игры в войну. Однако, каждый игрок должен верить в конечную победу и стремиться к ней изо всех своих сил. Перед лицом кошмара окончательного разгрома у него нет альтернативы. Поэтому все технологии со все нарастающей эффективностью производят все больше и больше тотальных видов оружия, пока у нас не появляется атомная бомба, которая может закончить игру уничтожением всех игроков. Приколемся по чуду. Такие глупые игроки решают сохранить игру. Они садятся за большой стол и вырабатывают план немедленной дезактивации и постепенного уничтожения всех атомных видов оружия. Зачем останавливаться на этом? Привычные бомбы тоже излишне деструктивны, если их ни у кого нет отныне и впредь? Давайте переведем стрелки часов войны назад, в 1917-й год:
Одна из величайших книг нонконформистской культуры за всю историю ее существования.Одна из самых значительных книг XX века, изменившая лицо современной прозы.«Голый завтрак» — первый роман Уильяма Берроуза, сразу же поставивший автора в ряд живых классиков англоязычной литературы.Странная, жестокая и причудливая книга, сочетающая в себе мотивы натурализма, визионерства, сюрреализма, фантастики и психоделики.«Порвалась дней связующая нить»... и неортодоксальные способы, которыми Уильям Берроуз предлагает соединить ее, даже сейчас могут вызвать шок у среднего человека и вдохновение – у искушенного читателя.
«Джанки» – первая послевоенная литературная бомба, с успехом рванувшая под зданием официальной культуры «эпохи непримиримой борьбы с наркотиками». Этот один из самых оригинальных нарко-репортажей из-за понятности текста до сих пор остаётся самым читаемым произведением Берроуза.После «Исповеди опиомана», биографической книги одного из крупнейших английских поэтов XIX века Томаса Де Куинси, «Джанки» стал вторым важнейшим художественно-публицистическим «Отчётом о проделанной работе». Поэтичный стиль Де Куинси, характерный для своего времени, сменила грубая конкретика века двадцатого.
«Дикие мальчики, или Книга мертвых», первый роман «лондонской» трилогии, куда входят также «Дезинсектор» и «Пристань святых», повествует о группе подростков-мародеров, терроризирующих города Северной Африки. В гротескном, романтичном, кошмарном шедевре Берроуза технологии, плоть и насилие проникают друг в друга, сливаясь в вакханалии взаимного уничтожения. Это произведение вдохновило группу Duran Duran на создание одноименной знаменитой песни с альбома «Arena». Книга содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заговорщики хотят уничтожить Соединенные Штаты с помощью нервно-паралитического газа. Идеальный слуга предстает коварным оборотнем. Лимонный мальчишка преследует плохих музыкантов. Электрические пациенты поднимают восстание в лечебнице. Полковник объясняет правила науки "Делай просто"."Дезинсектор" — вторая книга лондонской трилогии Уильяма Берроуза, развивающая темы романа "Дикие мальчики".Берроуз разорвал связь между языком и властью. Особенно политической властью. В таких книгах, как `Дезинсектор!`, Уильям бичует не только свиней, как называли в 1968 году полицейских, не только крайне правых, но, что гораздо важнее, власть как таковую.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ВЕСЬ ЭТОТ ДЖАЗКонечно, это роман про любовь. Про бегство в жизнь и про бегство от жизни. Про безверие. Про веру. Про реальность, затерявшуюся в действительности, и про действительность, возводящую иллюзии на свой счет. Про иллюзии, в которых прячется и обретается смысл бытия… Короче, про «весь этот джаз», как говорит герой Юрия ИЗДРЫКА, мягко отсылая читателя к знаменитому фильму Боба Фосса. Который, кстати, нелишне освежить в памяти, открывая этот роман.
Так вот: если один раз взять, да и задуматься, то обнаруживаешь: Тер-Оганян А.С. и есть главный художник 1990-х годов, эпохи посмодернизма в СССР.Дальнейшее будет представлять, как все и всегда у автора этих строк, собрание разнородных и довольно-таки обрывочных сообщений, расположенных по алфавиту и таким или иным образом имеющих отношение к жизни и творчеству Тер-Оганяна А.С. Какие-то из них будут более-менее развернуты, какие-то — одни тезисы, а какие-то сообщения будут представлять из себя только названия — то, что следовало бы, вообще-то написать, да — в следующий раз.
Ярлык «пост-литературы», повешенный критиками на прозу Бенджамина Вайсмана, вполне себя оправдывает. Для самого автора литературное творчество — постпродукт ранее освоенных профессий, а именно: широко известный художник, заядлый горнолыжник — и… рецензент порнофильмов. Противоречивый автор творит крайне противоречивую прозу: лирические воспоминания о детстве соседствуют с описанием извращенного глумления над ребенком. Полная лиризма любовная история — с обстоятельным комментарием процесса испражнения от первого лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первый сборник "Растаманских народных сказок" изданный в 1998 году тиражом 200 экземпляров, действительно имел серую обложку из оберточной бумаги с уродским рисунком. В него вошло 12 сказок, собранных в Полтаве, в том числе знаменитые телеги "Про Войну", "Про Мышу" и "Про Дядю Хрюшу". Для печати тексты были несколько смягчены, т.к. аутентичные версии многих сказок содержали большое количество неприличных слов (так называемых "матюков"). В то же время, сказки распространились по интернету и получили широкую известность именно в "жестких" версиях, которые можно найти на нашем сайте в разделе "Only Hard".
Согласитесь, до чего же интересно проснуться днем и вспомнить все творившееся ночью... Что чувствует женатый человек, обнаружив в кармане брюк женские трусики? Почему утром ты навсегда отказываешься от того, кто еще ночью казался тебе ангелом? И что же нужно сделать, чтобы дверь клубного туалета в Петербурге привела прямиком в Сан-Франциско?..Клубы: пафосные столичные, тихие провинциальные, полулегальные подвальные, закрытые для посторонних, открытые для всех, хаус– и рок-... Все их объединяет особая атмосфера – ночной тусовочной жизни.