Электрический остров - [51]

— Зачем же так сурово? — пожурил ее Улыбышев и повернулся к Нине: — Не хотите ли посмотреть новый спектакль в драматическом? Говорят, там пре­красно поставлены «Дачники» Горького.

— А ваша бывшая жена тоже играет в спектак­ле?— вмешалась Вера, хотя он больше не смотрел на нее.

Улыбышев поморщился. Велигина, кажется, оста­лась нарочно для того, чтобы задавать бестактные во­просы и мешать ему. Надо ее проучить!

— Женщина сама выбирает себе наказание, — сухо сказал он. — Почему вы, например, остановили ваше внимание на Павле Васильевиче, о котором говорят, что он сильно пьет, не талантлив, да и внешне очень мало подходит к вам. Вам бы надо богатыря с плечами в косую сажень, а вы держитесь за бы­линку…

О, он умел ударить! Даже Нине стало неловко. Но па лице у Веры нельзя было прочесть ничего. Наоборот, она стала как будто даже любезнее, наклонилась к Улыбышеву и внимательно взглянула в его глаза:

— Как странно! Вы угадали мои мысли. Я только что думала об этом, По-видимому, все дело в том, что девушки моего поколения оказались обездоленными. Наши женихи, — во всяком случае, многие из них, — погибли на войне. И нам приходится брать то, что есть. А пользоваться любезностью волокит вашего возраста как-то неприятно. Ведь вот Марина Черед­ниченко отказала вам в своих чувствах…

Несмотря на всю свою выдержку, он вздрогнул, словно в комнату вползла змея.

— Кто вам это сказал?

— Не все ли равно? — с завидным равнодушием ответила Вера, опустив глаза на носки туфель.

Нина отодвинулась с напускным спокойствием, словно разговор не касался ее. Но Улыбышев видел, что слова Велигиной достигли цели. «Ах, стерва! Вот зачем она осталась! Ну, погоди же, ты еще пожале­ешь об этом вечере!»

— Обыкновенная сплетня, — безразлично сказал он. — В таких маленьких коллективах, как наш, все­гда находятся люди, которым доставляет удовольствие опорочить ближнего. А так как нас всего несколько человек, то, естественно, не трудно связать воедино все имена… — И пожалел: Нина взглянула на букет, потом на него, на Веру, и он понял, что она испугалась букета.

Вера встала и лениво произнесла:

— Все-таки мне придется пойти за моим беспут­ным Оричем…— она никогда не называла Павла мужем, чему Нина очень удивлялась. — Надо сказать ему, что для труда достаточно и восьми часов, а шестнадцать следует оставлять для друзей и для себя, — усмехнулась она и, сделав легкий поклон, по­плыла к выходу. Ее фигура медленно растаяла в саду.

— Ну и женщина! — воскликнул Улыбышев. Нина молчала, и он нервно и зло продолжал: — Какая-то кариатида, как будто нарочно созданная для того, чтобы поддерживать на своих плечах Орича и ему подобных неудачников…

— Вы думаете, Орич — неудачник?

— Ну да! Потому она к нему и привязалась. Будь­те уверены, как только Орич станет, — а это может случайно произойти, — знаменитым, она немедленно бросит его и перейдет к другому какому-нибудь без­дельнику, чтобы нести на своих плечах его неудачи!

Нина вяло улыбнулась. Он слабо видел ее лицо, только глаза светились, словно в них было фосфори­ческое сияние.

— А что такое Марина? — вдруг тихо спросила она.

Он понял, что больше нельзя возмущаться. Хватит и того, что она согласилась с ним в оценке Велигиной, во всяком случае не протестовала.

— Чередниченко работает у нас уже второй год,— сказал Улыбышев тихо. — И когда-то я думал, что найду в ней свое потерянное счастье. Но она ждет принца.

— О!

— Есть такие девушки, которые всю жизнь ждут принца. Впрочем, есть такие мужчины, которые всю жизнь ищут девушку, попавшую в беду…

— Как?— ее глаза приблизились, и он испытал настоящее удовольствие, потому что заглянул в них, как в душу. Эта душа была наполнена интересом к его словам. Но если вновь возвращается любопытство, то никакая Велигина не разрушит того, что приходит вслед за любопытством.

— В молодости я тоже искал девушку, попавшую в беду, чтобы спасти ее. Прелестный закон рыцарства, которому подчиняется мечтатель! Увы, теперь девуш­кам не угрожает опасность от злых волшебников и ко­варных врагов. И лишь немногие из мечтателей спо­собны всю жизнь ждать такого случая. А среди деву­шек — принца ждут довольно многие. Так хочется красивой сказки…

— Сказки… — проговорила Нина, и нельзя было понять, жалеет ли она или усмехается.

— Но я нашел вас! — вдруг проговорил он.

Она вскочила на ноги, прежде чем он успел взять ее руку.

— Вы затем сюда и пришли, чтобы сказать это? — спросила она.

У него не хватило дыхания для ответа.

— Прошу вас оставить меня!

За последнее время он испытал довольно много неудач, так что стал рассматривать их чем-то вроде составной части своего дня. Но это было слишком даже для его терпеливого характера.

— Нина Сергеевна! — воскликнул он, поднимаясь.

— По-видимому, я вела себя легкомысленно и на­казана поделом! — безжалостно сказала она. — Учти­те — я не ищу принца и не собираюсь попадать в беду. Прошу вас, уйдите!

Ярость, владевшая Улыбышевым после ядовитых намеков Велигиной, вскипела еще больше. Не было сомнений, что вмешательству Веры он обязан таким финалом. Ему казалось, что он стоит перед Ниной очень долго, но часы на его руке отказывались под­твердить это. Он машинально смотрел на стрелки, и они все еще не сдвинулись с места, как Нина снова сказала: