Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - [143]

– Здесь вопрос философский. Что считать вареньем, а что – дерьмом. Для кого и дерьмо – варенье…

– Твои математические таланты тебя погубят! – добавила Гретта. – Тебя вареньем не корми – дай поанализировать. Дерьмо – оно и на джаве[78], и на ассемблере[79] дерьмом останется… Как его ни компилируй.

Война

Прямой зависимости между диэлектрической проницаемостью вещества и его удельным сопротивлением не существует.

Зачем нужны компьютеры?

Аяна вечно высмеивала и ставила под сомнение важность работы Димыча и его партнера. Для нее компьютеры все так же оставались дорогими неуклюжими калькуляторами. Санчеса это откровенно бесило.

На очередные посиделки вчетвером Аяна опоздала и набросилась с порога на всю честную компанию:

– Я сегодня потратила несколько часов своей жизни на переустановку Windows. Это время, бездарно проведенное перед монитором, теперь невосполнимо для истории! Я уже никогда не смогу воспользоваться этим временем, например, для маникюра. Представляете, какая потеря? Я сидела там одна и думала – а зачем вообще нужны компьютеры? Может кто-нибудь из вас, умников, это доходчиво мне объяснить?

– Надеюсь, это был риторический вопрос. Ты же не можешь серьезно это спрашивать?

– Я абсолютно серьезно! Что они дают современному человеку, кроме загрязнения мозга? У меня возникает ощущение, что компьютер помогает делать еще больше ошибок в единицу времени. С момента изобретения огнестрельного оружия человечество не предлагало ничего более бессмысленного!

– Не забывай, что компьютеры решают тысячи разных проблем…

– …Большинства из которых даже не существовало до появления самих компьютеров!

– Это называется «научный прогресс». Все лучшее в жизни аморально и бесчеловечно и, безусловно, может быть использовано в качестве оружия. Признай, что наша цивилизация и компьютерные технологии неотделимы друг от друга. Если бы мощная вспышка на Солнце могла уничтожить электронную технику, миллиарды людей умерли бы в страшных мучениях…

– А разве человечество не загоняет само себя в эту ловушку? Мы связываем нашу жизнь с этими железяками настолько, что уже непонятно, где заканчивается живой человек и начинается компьютер! Что нас так связывает?

– Мышь! – не удержался Димыч.

– Кстати, название «мышь» придумали как раз для того, чтобы женщины не подходили к компьютеру! Может быть, поэтому ты и не знаешь, зачем он нужен? – Санчес не мог упустить такую возможность подлить масла в огонь.

– Вы просто одержимы! А твоя одержимость, Санчес, вообще нездоровая, – Аяна вскочила, размахивая руками

– Неправда! Она очень здоровая. Я ее мою каждый день, – продолжал кривляться Санчес.

– Пошляк… Вы же понимаете, что своими изобретениями собираетесь лишить людей счастья?

– Не переживай так, – примирительным тоном начал Димыч, – Сара Коннор уже вне опасности. Мы просто делаем инструменты для того, чтобы люди могли стать счастливее. А кто и как их будет использовать – уже не в нашей власти. Тот, кто хочет стать несчастным, найдет для этого предлог всегда и везде.

Аяна немного остыла и вернулась на место. Взяв бокал, она впервые улыбнулась:

– Я и не знала, что счастье можно построить инструментами! Берешь молоток жизненного предназначения и начинаешь им забивать большие гвозди желаний в доски бытия…

Димыч просиял, осознав, что конфликт удалось уладить, и поддержал свою девушку:

– Очень точная инструкция, кстати! А перфоратором будем сверлить дырки идеализма в общепринятой мировоззренческой системе. Как вам такой образ?

– А что такое перфоратор? – вступила, наконец, в разговор Полина.

«Пожалуй, это было лучшее время в моей жизни», – с тоской думал Санчес, просыпаясь один в своем гостиничном номере …

Иван Иванович

Санчес не привык к утренним звонкам на свой новый индонезийский номер. В Москве его никто не знал, а в офисе у Глеба все прекрасно понимали, что работающий в основном по ночам Санчес раньше полудня не просыпается. Поэтому надрывная трель долго не могла вырвать его из глубокого сна.

– Александр Витальевич?

По имени-отчеству к нему никто не обращался с тех времен, когда он прятался от военкомата. Ничего хорошего это не предвещало.

«Нашли, достали!» – Санчеса охватила паника. Первой реакцией было повесить трубку, но он здраво рассудил, что скрываться уже бесполезно. Если они знают номер, то могут стоять за его входной дверью с пистолетом, завернутым в полотенце. Хотя… Если бы хотели убить – убили бы уже, зачем звонить.

Он просто молчал и слушал.

– Меня зовут… Иван Иванович, я работаю в компании «Триумф Капитал». Помните такую? Когда-то ваша компания сотрудничала с нами.

Санчес упорно молчал.

– Алло, вы меня слышите?

– Да, – тихо ответил Санчес, чтобы невидимый киллер за дверью не мог его услышать.

Его била тяжелая болезненная дрожь, на грани нервного припадка. Он боялся пошевелиться, не говоря о том, чтобы встать. Он вдруг отчетливо услышал шорохи и в красках представил, как подходит к дверному глазку и умирает бездарно и позорно. Так прощаются с жизнью в кино, получив пулю в глаз через дверной глазок. Он глубоко вздохнул и взял себя в руки.

«Если мне суждено умереть – сделаю это хотя бы в штанах», – сказал он себе и заметался голышом по комнате в поисках белья.