Элегия погибшей звезды - [10]
— Ну, как хочешь, — вздохнув, с сомнением пробурчал Брукинс. — Знаешь, мне кажется, нужно, чтобы он был мокрый. Честно говоря, сомневаюсь, что чудесный мальчик-рыба продержится до Бетани, если мы его вытащим из воды. Живой или мертвый, он начнет вонять. Может, живой он будет вонять меньше.
Куэйл, который уже зашагал к своей лодке, ухмыльнулся.
Фарона так тряхнуло, когда фургон покатил по разбитой дороге, что он чудом не потерял сознание. Он открыл один огромный рыбий глаз, затянутый молочно-белой пленкой, и поморщился, не в силах даже скорчиться от боли. Полуденное солнце заливало его нежную кожу, лишь едва прикрытую водой, ослепительным светом и невыносимым жаром, гибельными для его тела. Он закрыл глаза и хрипло выдохнул. Фарон так ослабел, что в его окутанном туманом сознании металась только одна мысль — почему смерть медлит и не забирает его к себе.
Несмотря на то что всю свою жизнь он провел в заточении в чудовищном и слабом теле, Фарон обладал хоть и примитивным, но достаточно острым умом и даже на пороге смерти сумел узнать в вибрациях, достигавших его чувствительных ушей сквозь воду, в которой он находился, чужие голоса. Он невольно содрогнулся, пытаясь собрать воедино все, что произошло с ним.
Поскольку с самого рождения его держали в темноте уютного пруда с сияющей зеленой водой, Фарон ничего не знал об окружающем мире, если не считать рассказов отца, который иногда его навещал и приносил замечательных свежих морских угрей. Отец Фарона был добрым и заботливым человеком, только иногда у него случались приступы гнева, и тогда он бывал жесток. Фарон любил его, как умел, и теперь скучал по нему так сильно, что призывал смерть.
Он сжался в тугой комок, надеясь, что она за ним придет. Солнце отчаянно палило, обжигая ему шею. Неожиданно он почувствовал, что появился новый источник боли.
Сражаясь с туманом в голове, Фарон попытался сосредоточить внимание на остром предмете, который оказался зажат между его искривленными пальцами и впивался в свисающие складки живота.
Собрав последние силы, Фарон напряг то, что у нормального человека было бы рукой, и поднес ее к глазам.
А потом он открыл глаза, совсем чуть-чуть, чтобы его не ослепило яркое солнце.
Отвратительный рот Фарона, с губами, сросшимися посредине и приоткрытыми с двух сторон от жалкого подобия носа, слегка искривился в пародии на улыбку.
Диски остались у него — один вонзился в плоть между пальцами, другие впились в складки живота, где они были спрятаны.
Фарон выпрямил два пальца ровно настолько, чтобы увидеть, что он держит в руке.
Солнце тут же засверкало на неровном зеленом овале, словно он волшебным образом притягивал его лучи, центр диска засиял, точно свет пролился на лесную поляну, а его неровные края остались темными и прохладными, как густой лес.
Сердце Фарона замерло в груди, и он посмотрел на свою находку, стараясь не обращать внимания на жалящее и слепящее глаза солнце.
Затем он слегка повернул диск, чтобы свет промчался по его поверхности, и она покрылась тончайшей пленкой, начала переливаться всеми цветами радуги, словно на нее набросили призрачное покрывало, за которым прятался густой, зеленый лес. Когда Фарон понял, что он держит, его улыбка стала еще шире.
Это был диск Смерти.
Он давно научился понимать, что говорят диски, но его примитивный ум видел лишь будущее, которое они предсказывали. Он вспомнил, что, когда он читал диски для отца, наслаждаясь мирной прохладой своего убежища, нередко образы, появлявшиеся на их поверхности, смущали и озадачивали его.
Но диск Смерти понять совсем не трудно.
Фарон повернул его и принялся разглядывать.
Мир вокруг него исчез, словно погрузился в непроницаемый мрак.
Жизнь в том виде, в каком знал ее Фарон, сфокусировалась в маленьком зеленом овале с неровными краями.
Окруженная непроглядным мраком, она походила на зеленый зрачок огромного глаза.
В самом центре Фарон разглядел лес, уже знакомую темную поляну, куда никогда не попадает солнце, которая всегда появлялась на диске Смерти. Здесь не пели птицы, деревья замерли в неподвижности, и даже ветер не осмеливался сюда залетать.
Фарон ждал, не обращая внимания на палящее солнце и подпрыгивающую на колдобинах телегу.
Через несколько мгновений на поляне появилась прозрачная фигура, словно сотканная из тумана, — бледный мужчина, одетый в зеленый плащ, который сливался с деревьями, высящимися у него за спиной. Его глазам, черным и бездонным точно сама Пустота, совершенно не соответствовали растрепанные брови — единственное, что казалось реальным в его облике, — зато удивительно подходили струящиеся по плечам снежно-белые волосы. Это был Ил Анголор, лорд Роуэн. Люди называли его Рукой Смерти.
Благостной Смерти.
Несмотря на суровую внешность Ил Анголора, Фарон его не боялся. Словно зачарованный, он смотрел, как лорд Роуэн покачал своей невесомой головой и исчез в тумане, из которого появился несколько мгновений назад.
А диск Смерти потемнел.
Фарон закрыл глаза и снова почувствовал на своем теле обжигающие лучи солнца.
«Не за мной, — пронеслось в его затуманенном сознании. — Сейчас я не умру».
Восстановить былую силу короны лиринов и объединить их в одно королевство — вот задача, стоящая перед Рапсодией и ее друзьями. Вторая задача, еще более сложная, — воссоздать империю намерьенов. Но для этого нужно справиться с ф’дором, неуловимым демоном, вселяющимся в чужие тела.
По совету драконихи Элинсинос Рапсодия, Певица Неба, отправляется в царство лиринов, чтобы у лучшей в мире воительницы Элендры обучиться секретам владения своим магическим мечом Звездным Горном. Ибо илиаченва'ар, владеющий мечом, должен стать спасителем мира от страшного демона ф'дора, стремящегося этот мир уничтожить.
Их трое, Рапсодия, Акмед и Грунтор, и каждый из них владеет определенной сверхъестественной силой. Чтобы спастись от врагов, они уходят под землю и отправляются в путешествие по корням Великого Белого Дерева. Но за время их путешествия минует полторы тысячи лет, и на планете происходят катастрофические изменения. Единственное, что не меняется, это древнее зло.
Рапсодия, королева лиринов, и Гвидион из Маносса избраны правителями объединившихся королевств возрождающейся намерьенской империи. Императрица Темных земель, правящая в Сорболде, готова пойти на сотрудничество с новым союзом, но умирает при загадочных обстоятельствах. Эши, супруг Рапсодии, срочно выезжает в Сор-болд, Рапсодия же отправляется к драконице Элинсинос. Рапсодия не подозревает, что ф'дор, демон огня, вновь вышел из подземной темницы, чтобы отомстить ей за нарушенную когда-то клятву.
Воин Хавальд и полуэльф Лиандра узнают от таинственного незнакомца, что легендарной великой державы Аскир больше не существует, она распалась на семь королевств, где на всех фронтах царят раздор и враждебность. Чтобы предупредить жителей об опасных войсках Талака, Хавальд со своими друзьями отправляется к магическому порталу, который якобы скрыт в труднодоступной Громовой крепости и может перенести их в Аскир. Они и в самом деле находят портал и оказываются в пустынном королевстве Бессарин. Но армия Талака неотвратимо продвигается вперёд. Переведено специально для группы ˜"*°†Мир фэнтези†°*"˜ (http://vk.com/club43447162).
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Со своими Терим почти не общался, разве что объявлялись дела, касающиеся всех. Но таких не случалось давным-давно. Поэтому Терим очень удивился, когда посреди единственной комнаты, едва не загородив проход, объявился переговорный столб. Больше всего он напоминал аккуратно выпиленный кусок молнии: светящийся, переполненный разрядами.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Сердце Джеаны разрывалось от горя. Два великих воина, два любимых ею человека, по воле злых богов и еще более злых людей сошлись в жестоком поединке. Позади осталась их общая победа в ущелье, полном золота, и та безумная ночь карнавала, когда за их жизнями пришли суровые воины пустыни. Они встали тогда плечом к плечу и победили. А впереди? Впереди могла быть только смерть одного из них и гибель того мира, который подарил им дружбу и наполнил светом их дни. А над планетой Джеаны вновь взошли две луны, которым поклонялся ее народ — народ странников, изгоев и мудрецов.
Трон Шести Герцогств опять нуждается в услугах королевского бастарда, способного ученика убийцы и одного из немногих, кто еще владеет древней магией Видящих. Помолвка наследного принца висит на волоске; мятежники-Полукровки по-прежнему угрожают выдать тайну королевского дома; в стране назревают бунты; послы из далекого Бингтауна просят военной помощи в войне с Чалседом. Кто-то должен научить принца владению магией Видящих, создать для него отряд магов, который в решающий момент поддержит наследника трона.
Один из Внешних островов почти полностью покрыт льдом. Говорят, что люди здесь не живут, – в самом деле, как можно жить на коварном леднике, где под мягким снегом кроются зловещие расселины, где дуют безжалостные ветры? Говорят, здесь спит дракон. Огромный черный дракон по имени Айсфир. Говорят, он восстанет, чтобы защитить острова, когда придет враг… Но мало ли что говорят.Здесь, на Аслевджале, решится судьба Белого Пророка. Здесь его ждет верная, предсказанная им самим смерть. Здесь решится судьба Шести Герцогств и Внешних островов – быть или не быть крепкому и надежному союзу.
В королевстве Шесть Герцогств царят мир и спокойствие. В прошлом остались войны красных кораблей. Нет больше короля Верити. Страной, пока не достиг совершеннолетия принц Дьютифул, правит вдовствующая королева Кетриккен.Фитц Чивэл, бывший королевский убийца, давно отошел от дел и вот уже много лет живет в хижине неподалеку от покинутого городка Кузница.Но однажды к Фитцу является его старый учитель Чейд и зовет бывшего ученика в Баккип – обучать юного принца владению Скиллом. Навещает Фитца и давний друг, который некогда был шутом в Баккипе.