Элегантная наука о ядах от средневековья до наших дней - [25]

Более агрессивное лечение предполагало помещение пациента в парильню, где его окуривали парами ртути, мышьяка, сурьмы и свинца – тех самых четырех тяжелых металлов, которые лежат в основе большинства ядов, – смешанных со скипидаром и алоэ. Пары ртути попадали прямиком в мозг, вызывая необратимые повреждения. Фон Гуттен писал: «У людей выпадали зубы, а горло, легкие, полость рта покрывались язвами. Челюсти раздавались в ширину, зубы раздвигались, и из этих мест постоянно текла зловонная жижа. Не только губы, но и внутренняя поверхность щек оказались сильно изранены, и эти нарывы нестерпимо воняли, так что лекарство было столь ужасным, что многие предпочитали избавительную смерть такому лечению».

Лечение ртутью – химиотерапия XVI века. Если оно тебя не убивало, то могло, пожалуй, и помочь.

Фон Гуттен проходил такое лечение одиннадцать раз «с большой опасностью и риском для жизни, в течение девяти лет сражаясь с болезнью и принимая все необходимые препараты, кои могли ей противостоять: травяные ванны, различные зелья, а также разъедающие эликсиры». Ему даже выписывали препараты мышьяка, который, хоть и уничтожал бактерии сифилиса, но «причинял столь горькие боли, что требовалось иметь очень большое желание к жизни, чтобы продлевать ее таким образом вместо того, чтоб умереть».

Фон Гуттен несколько раз видел, как люди умирали во время «целебных процедур» от того, что их горло распухало, и они задыхались. Однажды он стал свидетелем того, как троих пациентов выволокли мертвыми из ртутной парильни. Лечение ртутью было своего рода химиотерапией XVI века: если оно тебя не убивало, то могло, пожалуй, и помочь.

Паре, к примеру, осознал, что вдыхание ртути – это лекарство хуже самой болезни. «Я не очень одобряю подобный метод, – писал он, – по причине ужасных симптомов, которые, возникнув, отравляют мозг и легкие больного, и те, кто переживет такое лечение, до конца жизни отличаются зловонным дыханием. Кроме того, и в самом процессе лечения у них часто начинались судороги, тряслись голова и конечности, и все это сопровождалось глухотой, апоплексией и наконец – мучительной смертью».

Также он добавляет, что вследствие подобного лечения многие пациенты «…доводились до чахотки. В других случаях во рту возникали грязные, гнилостные язвы, которые, разъедая нёбо и язык, перерождались в смертельную опухоль». Паре отмечал и чрезмерное слюноотделение как результат ртутных процедур: «В течение целого месяца после такого лечения из уст больного непрерывно текла вязкая, грязная слюна. У одних пациентов челюстные мышцы расслабляются, а у других – навечно остаются конвульсивно сжатыми до такой степени, что они едва могут открыть рот. У иных выпадали зубы и целые части челюстей».

Даже если пациент полностью восстанавливался после подобной пытки, не было никакой гарантии, что симптомы не вернутся. Сифилис мог перейти в ремиссию, однако вплоть до изобретения антибиотиков в 1940-х годах бактерии не покидали организм больных полностью. Паре добавляет: «Часто после десятилетий здоровой жизни болезнь вновь проявляется, словно все это время лишь скрывалась, – и все становится намного хуже, чем раньше».

По причине ужасных побочных эффектов, когда в 1529 году Бенвенуто Челлини, итальянский ювелир при короле Франции Франциске I, заболел сифилисом в возрасте двадцати девяти лет, он отказался пройти курс лечения ртутью. По мере того как болезнь усиливалась, Челлини – и в лучшие времена не отличавшийся легким нравом – все больше страдал от перепадов настроения, мании величия и паранойи. Некоторые из деловых партнеров, взбешенные его поведением, решили убить его. Они заманили его на званый обед и накормили соусом, сдобренным едким сублиматом – формой высокотоксичной ртутной соли, так любимой отравителями эпохи Возрождения.

Хотя Челлини и был на пороге смерти в течение нескольких дней, мучаясь ужасным расстройством пищеварительной системы, яда все же было недостаточно, чтобы убить его, однако хватило, чтобы уничтожить treponema pallidum. Он с радостью обнаружил, что полностью исцелился от симптомов сифилиса, и прожил еще сорок два года.

Неаполитанской принцессе Изабелле Арагонской, которая умерла в 1524 году в возрасте пятидесяти четырех лет, не так повезло с лечением ртутью. Когда доктор Джино Форнасиари из Пизанского университета в 1984 году эксгумировал ее тело, находившееся в базилике Сан-Доменико-Маджоре в Неаполе, он был поражен ее зубами: их покрывала толстая черная пленка, во многих местах стершаяся и обнажавшая белую, хотя явно чувствительную, поверхность. Ее организм выделял ртуть в слюну, отчего зубы стремительно чернели. Некоторые искусствоведы считают, что Изабелла была моделью для «Моны Лизы» да Винчи, и если это так, то неудивительно, что на картине она так болезненно улыбается, плотно сжимая губы.

Доктор Форнасиари также эксгумировал брата Изабеллы, короля Фердинандо II Неаполитанского, который умер от лихорадки в 1496 году в возрасте двадцати семи лет. Анализ останков показал чрезвычайно высокое содержание ртути в организме, а также наличие фрагментов вшей. Некоторые мумии в неаполитанской королевской усыпальнице обрабатывались ртутью для бальзамирования, однако большое количество ртути в волосах Фердинанда указывало на то, что он использовал ртутную мазь для лечения педикулеза. Кроме того, анализ костных структур выявил большое содержание свинца – либо от медицинских процедур, либо от подслащенного свинцом вина, что было обычным делом в те времена.