Элеанор и Грей - [7]

– Да пожалуйста, чокнутая.

– Не надо вести себя как засранец, Лэндон, – сказал Грейсон, заступаясь за меня. – И она права, Шай ничего тебе не сделала. Это ты ей изменил. И если она не хочет возвращаться к тебе, это не делает ее сукой.

Постойте, что?

Неужели Грейсон Ист только что заступился за нас с Шай?

Что ж, замечательно.

Если так пойдет, когда-нибудь я стану матерью его детей.

Идиотские бабочки, порхавшие у меня в животе, не желали исчезать, поэтому легко представить мое облегчение, когда Грейсон собрался уходить. У меня бледная кожа, и когда я краснела, это сразу бросалось в глаза. Мое лицо превращалось в самый спелый помидор на всем белом свете. И сейчас я не желала, чтобы он это заметил.

– Ладно, приятель. Пошли отсюда, – сказал Лэндон, глядя сквозь меня. И это было как нельзя кстати. Я ответила ему таким же взглядом.

– Поговорим позже, Элеанор. – Грейсон помахал мне рукой на прощание. – Наслаждайся книгой.

Я едва слышно попрощалась, а затем уставилась в текст. Но время от времени образ Грейсона мелькал в моих мыслях вместе с Роном Уизли.

Вскоре появилась Шай, и мы отправились домой.

– Похоже, вы с Грейсоном мило поболтали, – заметила она.

Я пожала плечами.

– Не без этого.

– Он отличный парень, Элли. Не то что Лэндон. Грейсон искренний.

Она сказала это так, словно пыталась уговорить бабочек остаться в моем животе, в то время как я пыталась оборвать им крылышки.

Я снова пожала плечами.

– Нормальный парень.

– Просто нормальный? – усмехнулась она, вероятно, заметив мои пунцовые щеки.

– Да.

Просто нормальный.

Шай собиралась переночевать у меня, и когда мы вошли в дом, экран телевизора еще вовсю светился. Мелькали кадры из фильма ужасов, и, торопливо схватив пульт, я выключила телевизор. Родители устроились на диване. Папа лежал на спине, а мама – в его объятиях.

– Разбудим их? – спросила Шай.

Схватив одеяло, я укрыла их.

– Нет. Они всегда перебираются в кровать под утро.

Это было вполне привычно для моих родителей – мама в папиных объятиях после того, как они уснули перед телевизором. Когда она начинала ворочаться, папа улыбался, снова обнимал ее, поудобнее прижимая к себе. Никогда не видела людей, которые были как единое целое. И если бы не родители, то я бы не поверила, что на свете существуют родственные души.

2 Грейсон

– Говорю тебе, я ничего не понимаю. Я очень привлекателен, и она тоже! Не возьму в толк, почему она не хочет со мной встречаться, – воскликнул Лэндон, бешено жестикулируя, когда мы возвращались домой после вечеринки. – Мы с ней похожи на Ника Лаше и Джессику Симпсон из Рэйна, штат Иллинойс. Мы просто созданы друг для друга! – произнес он с такой страстью, что я вдруг подумал, что это не шутка.

Конечно, даже если бы он был настолько же одержим Шай, когда они только начали встречаться, из этого тоже не вышло бы ничего путного. Ведя себя так, он стал бы еще большим придурком.

– Полагаю, старик, тебе стоит забыть о романе с Шай. Кажется, ей это совсем не интересно.

– Она просто еще не поняла, что ей интересно. Вот увидишь. Вы все увидите!

Я закатил глаза, но не стал переубеждать его. Невозможно вразумить пьяного человека.

– Как бы там ни было, прости, что заставил тебя общаться с ее чокнутой кузиной, – сказал он, взъерошив волосы.

– Не такая уж она и чокнутая.

– Каждый день эти кофты. Книгу из рук не выпускает. Говорю тебе – чокнутая.

– Если человек не похож на остальных, это еще не говорит о том, что он чокнутый, – парировал я, желая защитить Элеанор.

Конечно, у нее были свои причуды, но и у Лэндона тоже. Он прикусывал зубья вилки, а затем вытягивал ее изо рта с ужасающим скрежетом. Он не мог спокойно смотреть фильм и вечно вопил: «Подожди, перемотай назад, я пропустил момент». Не мог справиться с влечением к Шай, потому что она задела его за живое.

Конечно, Элеанор носила кофты, но, в конце концов, она не была дурой.

– Ладно, ладно. Вижу, ты завел себе сегодня новую подружку, – сказал Лэндон, поднимая руки. – Но я все равно считаю ее чокнутой одиночкой.

В какой-то степени Элеанор действительно была одиночкой. В отличие от Шай она профессионально умела закрываться от окружающего мира.

Иногда я думал, что мне бы это тоже не помешало.

Жизнь стала бы гораздо проще.

Лэндон жил в том же квартале, что и я. Когда мы подошли к моему дому, чрезмерную болтливость Лэндона как рукой сняло, стоило ему услышать доносившиеся оттуда вопли, сотрясавшие стены.

Мама и папа опять воевали.

Это всегда был тот еще «подарок».

Лэндон засунул руки в карманы и сочувственно улыбнулся мне.

– Дружище, если хочешь, можешь переночевать у меня.

Я покачал головой.

– Нет, все в порядке. Надо только как можно скорее проскользнуть в комнату. Отец наверняка скоро найдет причину, чтобы смыться.

– Уверен?

– Да. Спокойной ночи.

Он почесал затылок, видимо, сомневаясь в правильности моего решения, но все же собрался уходить.

– Ладно, Грейсон. – Он помолчал, а затем обернулся ко мне. – Я оставлю открытым окно в комнате для гостей на первом этаже на тот случай, если ты все же передумаешь, идет?

И хотя порой он бывает паршивцем, он мой самый верный друг.

– Спасибо, Лэндон.

– Ладно, бывай.