Элантида - [11]
Я очень пожалела, что у меня не было с собой Сашиного ствола, что-что, а стрелять я умею. Не зря же три последних года была образцовой женой мексиканского… гм… бизнесмена! Причем, образцовой женой — в понимании Саши, то бишь, не с ребенком дома сидеть и мужа ждать с восторгом и трепетом (хотя от этого он тоже бы не отказался), а быть в курсе всех его дел, уметь стрелять и управлять любым видом транспорта. И еще несколько тонкостей. Правда, здесь разве что «тонкости» и пригодились. Командный голос, например. И, как сказал Эльстан, «дар убеждения». Да уж, Саша убеждать умел в совершенстве! Видимо, его уроки даром не прошли. А из всех видов транспорта — один единственный Зверь. Но это уже мое личное достижение. Ездить на нем я научилась самостоятельно, мы с ним как-то почувствовали друг друга. Иначе как объяснить, что необъезженный жеребец, никого к себе не подпускающий, поддался на уговоры женщины, которая на лошади не просто никогда не ездила — даже не видела на таком близком расстоянии никогда! Мы тогда с ним здорово поладили. Вообще он — моя гордость. Он только в последнее время ведет себя несколько неадекватно, но, я думаю, оклемается еще. В драках же нормально себя ведет — сразу перестает психовать. Зверюга свирепая!
Что-то я отвлеклась. Как-то странно на меня подобного рода батальные сцены действуют — расслабляют. Задумалась, однако! Кстати, вовремя. Мальчики уже возвращались. Не такие свежие, как раньше, но — живые. И, что удивительно, о чем-то оживленно переговаривались. Это мне не понравилось: о том, что у эльфа взыграли дружеские чувства по отношению к соратнику, не могло быть и речи — он и так уже последние пару часов проявлял поистине чудеса солидарности. На более активное общение с «идейным врагом» ему требовалась причина. И этой причиной была…
— Мертвая зона! — эльф возбужденно жестикулировал в несвойственной ему манере. — Ты видел? Они не умирали! В смысле, умирали, но потом — снова! Собирались, вставали и…
— Эльстан, не паникуй, — прервал ведьмак захлебывающегося в эмоциях эльфа. — Все равно мы их положили.
— Не паникуй?!! А если они снова встанут?!!
— Не встанут.
Эльф собрался горячо возразить, но замолчал. Потом совсем другим, каким-то запредельным голосом спросил.
— У тебя еще есть?
Ведьмак кивнул.
— До утра хватит. Надеюсь.
Он порылся в сумке, достал несколько пузырьков с белесой жидкостью, протянул эльфу.
— Держи. Зазря не трать, а то не хватит.
Эльф сглотнул, не отрывая завороженного взгляда от щедрого ведьмаковского дара. Я только сейчас заметила, что он дрожит, как лист на пронизывающем ветру в сильный проливной дождь.
— Это что?..
Ведьмак вздохнул.
— Не спрашивай. Не знаю. Хотя, думаю, тебе бы это не понравилось. Но мертвяков упокаивает хорошо. По крайней мере… — ведьмак запнулся.
Эльф затрясся еще сильнее.
— По крайней мере… что?
— На время.
Эльф распахнул глаза во всю ширь. Растерянно моргнул, но ничего не сказал, только очень быстро закрыл кулаком рот, но не так быстро, как хотел, и я успела увидеть маленькую капельку крови на прокушенной губе.
— Уходим? — я подала голос как можно осторожней, стараясь не сбить с мысли ведьмака, который, машинально наводя порядок в своем арсенале, напряженно искал выход из ситуации.
Он покачал головой.
— Нет. Не успеем, — его взгляд был направлен куда-то в подпространство. — Надо остаться здесь.
Эльф судорожно вздохнул. Ведьмак поднял на него глаза, не выныривая из своего раздумья.
— Ты как? Продержишься?
Тот коротко кивнул, нервно передернул плечами и отошел к своей белоснежной кобыле, принялся расчесывать ей гриву, приглаживать, что-то приговаривая на эльфийском.
Ведьмак повернулся ко мне, приложил палец к губам. Я понимающе кивнула. Значит, легенды не врали. Эльфы — эмпирические существа, их энергетическая чувствительность на порядок выше человеческой. Эльстан, пусть даже по каким-то причинам лишенный магии, остается эльфом — в этом его сущность, и никуда он от этого не денется, независимо от его рода занятий и этических принципов. Это не ханжество, не слабость — он просто не переносит энергию мертвых. Черная магия, магия тьмы — как отравленный воздух для Перворожденного.
Я покосилась в сторону эльфа, посылая Витольду вопросительный взгляд. Тот снова сдержанно кивнул. Понятно. Выкарабкается. Кстати!
Я подошла к ведьмаку поближе. Так и есть.
— Ты ранен?
Он слегка усмехнулся.
— Есть маленько. Не переживай, не сильно.
— Точно?
Он рассмеялся. Удивительно — его смех был мягким и беззаботным, без нервных ноток, и как-то снимал общее напряжение.
Он размеренно, деловито разоружился, снял камзол, рубашку, и занялся своей раной. У него было распорото плечо, рана была рваной и грязной, кровь заливала руку, что абсолютно не вязалось с его спокойным видом. Я охнула. Он, отвлекшись от медицинских процедур, поднял на меня удивленный взгляд.
— Ты чего?
— Да так… тебе помочь?
— Не надо. Но за предложение спасибо, — он лукаво прищурился.
Промыл рану, густо смазал какой-то зеленой мазью из своей волшебной сумки, соорудил компресс и начал забинтовывать. Я все-таки пригодилась — в качестве бинта мы использовали часть моего платья, которое, на мой взгляд, было излишне украшено всякими оборками. Теперь я поняла, зачем: при таком раскладе здешняя мода на редкость функциональна. Повязку он начал накладывать сам, но потом, снова хитро прищурившись, согласился на мою помощь.
Когда мир, который ты знал и любил, оказывается на грани гибели, перед каждым стоит выбор. Можно сдаться, поддавшись волне страха и отчаяния, а можно бороться, без надежды на победу, без помощи и поддержки, но всё же бороться, падать и подниматься, и падать вновь. Но кто знает, стоит ли мир таких отчаянных усилий?
Если ты провела всю свою жизнь в тюрьме, если всё, что ты когда-либо видела — это холодные каменные стены, то мир за пределами тюрьмы покажется тебе сказкой. Но не все сказки добры и прекрасны, некоторые из них полны опасностей, боли и борьбы. И не все сказки хорошо заканчиваются. А уж если само твоё рождение окутано тайной, которую никто не поможет тебе разгадать, то остаётся лишь одно — идти вперёд, невзирая на трудности и препятствия, идти вперёд, покидая постылые стены. И тогда, быть может, тебе повезёт, и ты узнаешь истину.
Дорожный роман с присущими жанру приключениями, знакомствами и расставаниями, сдобренный капелькой магии и украшенный по канту парой нестрашных призраков.
Существуют препятствия, которые нельзя преодолеть… Силы, которые невозможно превзойти… Обстоятельства, от которых не получится убежать… И когда понимание неосуществимости приходит к тебе само, а не из уст окружающих, стоит задуматься, нужно ли продолжать идти вперед если все так безнадежно?… Как жаль, что у некоторых личностей не хватает мозгов для осознания такой простой истины, но в то же время, более чем достаточно бараньей упертости для продолжения безумного противостояния. Но так ли плохо быть безумцем, отказывающимся принимать свою жалкую участь со смиренной улыбкой на лице? Ответ на этот вопрос, лежит в последнем и величайшем противостоянии нашего "героя"…
Роман "Фризания" состоит из 2-х Книг: - Ловушка для Хаоса; - Кольцо Соломона. Жанр - фэнтези. Герои – три друга, студенты-маги Узо, Берой и Лумпизан. Действие в 1-й Книге происходит в Срединном мире, в который вторгается Хаос, Тёмное Зло Вселенной, угрожающее всему живому. Узо, Берой и Лумпизан под руководством своих учителей, могущественных магов, Алефа и Бейта ведут борьбу с Хаосом. Друзья проходят через трудные испытания, опасности и сражения и с помощью 10 волшебных сефир, прилетевших из Космоса, устраивают ловушку Хаосу и навсегда изгоняют его из Срединного мира. Действие во 2-й Книге происходит как в Срединном мире, так и в нашем мире, в Иерусалиме.
Реймунд Стург — убийца. Лучший из лучших. В мире Вопроса и Восклицания, переживающем эпоху великих открытый — эпоху парусов, пороха и закаленной стали. Он работает на Международный Альянс. Тайную организацию, которой платят за смерть самых сильных мира сего. Его удел — быть чужим оружием. И он был им. Верным и безотказным. С детства. Возможно лишь чуть более милосердным и склонным не допускать лишних жертв. Что-то пошло не так. Его предали. Кошка. Бывшая возлюбленная, ныне опасный враг. А голос из снов шепчет о свободе. Он все еще агент Альянса.