«Эль Гуахиро» - шахматист - [46]

Рамиро Фернандес встал, загасил сигарету, подошел к окну и задумался.

За эти годы Рамиро Фернандес почти не изменился. Украшением его, человека внешне весьма незаметного, были и теперь лишь удивительные глаза, которые то вспыхивали от негодования, то светились добротой, то убивали холодным равнодушием. Внимательный наблюдатель мог бы только сказать, что у Рамиро Фернандеса в последнее время появилась особая стать — уверенность в манере держаться и гордая осанка.

Рамиро Фернандес — и Марта, его жена, актриса телевидения, часто подшучивала над проснувшейся вдруг в муже страстью к бумагам — с готовностью возглавил архивный отдел Министерства внешней торговли и постоянно получал благодарности от руководства за образцово поставленную службу. В свободное время Рамиро вел группу практики английского языка. Кроме того, давал ежедневные двухчасовые уроки в школе Министерства внутренних дел.

Радостью жизни Рамиро и Марты была трехлетняя дочурка: они назвали ее Кончитой в честь матери Марты, доньи Кончиты, которая так превосходно помогла им создать дом, теплое, уютное гнездо.

Рамиро Фернандес жил в районе Мирамар в небольшом особнячке, принадлежавшем некогда владельцу соседней аптеки, почему-то в первый же год революции поспешно оставившему Кубу.

— Вот что я тебе еще скажу, Мануэль. — Рамиро резко повернулся. — Ты можешь допустить ошибку. В записанном на пленку моментальном ответе ты, выполнив задание, пытаешься оставить ложный след. В наши дни это похоже на то, как прежде мастера-рецидивисты по взлому и вскрытию банковских сейфов после себя оставляли стерильные плоскогубцы, медицинские пинцеты, а то и женскую шпильку. Профессиональный контрразведчик никогда не клюнет и не пойдет по следу, который ты ему оставляешь. Хотя поступь и проделки ЦРУ прежде всего можно распознать по этой самой инфантильной манере — наводить тень на плетень, оставляя ложный след. Вспомни Ли Харви Освальда в деле убийства Кеннеди. Инфантильность рядом с беспощадностью. Это опасно! Два лишь примера. Джанкана, один из главарей чикагской мафии, при помощи которого ЦРУ пыталось организовать покушение на Фиделя, был неуязвим. Прошло пятнадцать лет, и этого самого Джанкану призвали дать показания в сенатскую комиссию. Он должен был явиться в пятницу, а вечером в среду на кухне своего собственного дома Джанкана был убит выстрелами в голову. Другой главарь гангстеров, Росселли, предстал перед комиссией и вынужден был признаться в том, что по заданию ЦРУ шесть раз засылал на Кубу убийц. Имен их он не назвал, однако вскоре рыбаки из Майами доставили на берег выловленную ими в море пустую бочку из-под мазута. Внутри они обнаружили — не исключаю, что эта бочка рыбакам попалась не случайно, — тело Росселли, но уже без души… В ЦРУ считают, и порой так и получается, что между наивностью, простодушием с одной стороны, и умом, а значит, и успехом, с другой, можно ставить знак равенства.

Над дверью замигала лампочка. Рамиро Фернандес подошел к телефонному аппарату, стоявшему на тумбочке, вставил вилку в штеккер. В трубке послышался голос секретарши начальника школы:

— Компаньеро Рамиро, вы скоро заканчиваете? Вас очень хочет видеть ваш старый Друг, чтобы сыграть партию в шахматы. Через четверть часа он будет ждать вас в машине, внизу, у булочной.

— Хорошо, — ответил Рамиро Фернандес, — передайте ему, что я рад. Наконец-то он вспомнил обо мне. Но пусть не надеется — проигрывать ему в шахматы я не собираюсь.

Встреча двух друзей, рьяно хлопавших Друг друга по спинам, обратила на себя внимание прохожих. Два солидных человека, на минуту превратившихся в мальчишек, тут же сели в автомашину и направились в ближайший сквер.

Устроившись на пустой чугунной скамейке перед клумбой ярких канн, они с полминуты молчали.

— Время бежит, черт возьми, Педро, а мы видимся так редко. Ну, ладно, ты был в отъезде, а теперь? — первым начал Рамиро.

— «Гуахиро», дорогой, ты прав. Я уже два месяца как вернулся, но, ты помнишь, оба раза, когда мы виделись, у меня были срочные дела. Это воскресенье давай проведем вместе. Хочешь, мы с женой приедем к тебе, а хочешь, со своим семейством валяйте к нам на целый день? И в шахматы сыграем.

— «Альфиль», до воскресенья ждать целых четыре дня! А скажи, тебя верно можно поздравить? — Глаза Рамиро сияли.

Педро Родригес кивнул головой и игриво хлопнул своего друга по коленке.

— Но и тобой повсюду довольны. Это здорово, «Гуахиро»! В школе не нахвалятся. Говорят, иные слушатели не желают заканчивать курса, чтобы не прекращать с тобой встреч. А? И в Министерстве ты чего-то там придумал…

— Да ничего особенного. Вначале ввел систему карточек, правда, по чужому образцу, ну, а год назад все это заложили в компьютер. И теперь любой сотрудник может получить в течение пяти минут любую справку, любой материал по прошлым сделкам, стоимости, взаимоотношениям, котировке валюты, словом, по всему тому, с чем была связана за последние годы работа нашего Министерства. А вот в школе… Я все чаще думаю… Мы… я делаю здесь то же, что они там! Моя новая мораль входит в конфликт. Ведь нет никакой разницы…