«Эль Гуахиро» - шахматист (книга 1) - [21]

До революции Марта была звездой телевидения в Гаване. Рамиро не пропускал ни одной передачи с ее участием. Вздыхал, подшучивал над собой иногда зло. В его мечтах она была недосягаемой королевой. В Майами, выйдя из тюрьмы, где просидел полтора года за ограбление игорного дома, он встретил Марту у Мирты де Пералес, активной контрреволюционерки, содержавшей дамский салон. Но Марта не приняла его ухаживаний. Лишь несколько дней спустя случай положил начало их дружбе. Молодая женщина, переходя улицу, оступилась и подвернула ногу. Рядом, да еще с машиной, оказался Рамиро. Он подвез Марту к врачу, а затем и домой. По дороге Марта с удовольствием обнаружила, что Рамиро умеет слушать и во многом разделяет ее взгляды на жизнь и на то, что кругом творится.

Днем Марта помогала хозяйке салона принимать клиенток, а вечерами у нее не было другого занятия, как без конца до самых мельчайших подробностей, порой казавшихся Рамиро смешными, вспоминать прежнюю жизнь в Гаване.

Марта не любила Мирту де Пералес, экзальтированную, взбалмошную, надменную, не любила еще и за ее дикую ненависть к тому, что происходило на Кубе. Молодая женщина тихо тосковала по оставленной родине, тяжело переживала разлуку с родными. Рамиро не посвящал Марту в свои дела. Ему было с ней уютно, тепло, особенно когда они оставались одни - будь то дома, в зале кинотеатра, на пляже, в парке. С ней он отдыхал душой, был к Марте предельно внимателен и вскоре почувствовал, что ей хочется иметь семью, стать матерью. Рамиро всякий раз уходил от разговоров на эту тему, заводимых Мартой робко, стыдливо, с опаской.

Разыскивая сейчас Марту, Рамиро с затаенным трепетом думал о том, что с ней, как она его встретит.

Дом на углу Одиннадцатой и Двадцать четвертой улиц юго-запада по-прежнему был занят дамским салоном, но уже не принадлежал Мирте де Пералес. Эта "сеньорита" однажды по неизвестной, никем не установленной причине исчезла с горизонта своих клиенток и знакомых, и старая вывеска была заменена новой. Рамиро все-таки узнал одну из прежних маникюрш, и та поведала ему, что Марта ушла за полгода до таинственного исчезновения хозяйки, рассорившись с ней и не получив даже расчета.

Миновала неделя, прежде чем Рамиро напал на след Марты. Еще три дня он шел по нему, мечась по городу из одного частного дома в другой, пока наконец не нашел ее. Встреча была радостной.

Марта в легком розовом платьице, плотно облегавшем ее стройное тело, кружевном передничке и таком же накрахмаленном чепчике-венце на голове, казалось, готовилась к выходу на сцену. Но, увы, теперь она была всего лишь служанкой в доме богатого промышленника, чьи химические предприятия находились в Джексонвилле и Атланте.

- Рамиро, ты? Какое счастье! Не может быть! Входи, Рамиро! Я так рада! Я думала, ты пропал, забыл меня. Входи же, дорогой. - Марта бросилась ему на шею. - Мне впервые хорошо здесь! А было плохо, плохо - и без тебя очень... - торопливо произнося слова, она вела его в маленькую комнатку для прислуги.

- О'кей, Марта! Я с тобой. Мне приятно, что ты рада. - Он, охваченный столь редким теперь у мужчин чувством благодарности за память, постоянство и верность, обнял ее. "Новизна волнует, но ей не сравниться с тем, когда ждут!" - подумал он и еще нежнее прижал к груди Марту. Губы его потянулись к ее уху, к родинке за ним.

Женщина, усадив гостя в удобное кресло рядом с торшером, схватила с туалетного столика платок и поднесла к глазам.

- Думала, встретил другую... Плакала, Рамиро. Но потом, потом вдруг сразу поняла, что ты иначе жить не можешь. Иначе тебе не одолеть эту жизнь. Ты делал то, что должен был делать...

Рамиро молчал. Слова - сразу все - рвались наружу, и ни одно не могло опередить другое. И прошлая жизнь, былые свидания с Мартой, и два года на Кубе, встреча с Педро Родригесом, и злобная радость, испытанная им при виде Караталы, и сознание, что он очищается от грязи, и перехватывающая дыхание боль в груди при мысли, что было бы, не встреть он сейчас, потеряй Марту, все перемешалось в одном судорожном вздохе. Он сидел, молча смотрел немигающим взглядом на любимую.

- Рамиро! Я так рада! Но как ты нашел меня? Хочешь что-нибудь выпить? Сейчас принесу, - не умолкала Марта. - Пиво, виски, оранжад?

- Почему ты ушла из салона? - неожиданно для самого себя спросил Рамиро.

- Там... там, знаешь, стали появляться,,. клиенты. - И Марта опустила глаза, покраснела.

- А здесь...

- Нет, Рамиро! Потому мне здесь и спокойно! В других домах было иначе, и я уходила... Ты же знаешь...

Рамиро спохватился, почувствовал прилив стыда, рывком привлек к себе Марту, усадил на колени. Но в это время над дверью загорелась лампочка Марту вызывали.

Встретившись в субботу, они весь вечер потратили в поисках места, где можно было потолковать наедине. Но в какой ресторан, кафе или бар города они ни заходили, тут же встречали кубинцев. Те, гоняя на витроле пластинки Бени Море, Фахардо, Лучо Гатики и "Пяти латинос", после рюмки дешевых виски непременно начинали плакать и набрасывались на нового человека с одними и теми же вопросами: "Что нового там? Вы что-нибудь слышали новое?"