Эль-Дорадо - [23]

Караван приехал таким образом к холму, где дон Диего решил расположиться лагерем.

Индеец с безошибочным взглядом, который приобретается только долголетнею опытностью в жизни пустыни, выбрал чрезвычайно хорошее место для устройства укрепленного лагеря, который был бы в состоянии выдержать неожиданное нападение врагов.

Холм образовал выступ крутого берега самой широкой реки; его утесистые склоны были лишены зелени, только вершина была покрыта густым лесом; со стороны реки он представлял отвесный, гладкий и совершенно неприступный обрыв; можно было взойти только со стороны пустыни, да и тут он был открыт не более как на десять метров.

Маркиз поздравил дона Диего с проницательностью, с которою он выбрал это место.

— Однако, — прибавил он, — необходимо ли нам на одну ночь укрепиться таким образом?

— Если б нам нужно было оставаться здесь только одну ночь, то я не стал бы затруднять вас, указывая на это место; но, может быть, нужно будет долго хлопотать, чтобы получить необходимые для нас сведения, и было бы хорошо, если мы останемся здесь несколько дней, не боясь неожиданного нападения.

— Оставаться здесь несколько дней, — возразил маркиз с оттенком неудовольствия.

— Да! Я не могу знать точно, что с нами случится. Может быть, мы завтра же выедем, а может быть, и нет; это зависит от обстоятельств. Хотя положение наше незавидно, однако от нас же, ваше превосходительство, много зависит сделать его еще худшим.

— Вы всегда справедливы, мой друг, — отвечал молодой человек, — расположимся лагерем, как вы хотите.

Капитао оставил тогда маркиза и пошел отдавать приказания, необходимые для устройства лагеря в том виде, как он уже придумал.

Бразильцы занялись сначала перетаскиванием в безопасное место драгоценных вещей, т. е. своих жизненных припасов и военных снарядов; потом, окончив это, установили лагерь на краю платформы холма, сделали ограду из стволов деревьев, склоненных между собою; позади первой ограды поставили фуры и телеги, образовавшие таким образом вторую ограду.

Деревья, нужные для укрепления, были срублены по приказанию капитао; другие же, оставаясь нетронутыми, должны были не только давать тень бразильцам, но еще в случае нападения служить защитой; кроме того, они не позволяли индейцам сосчитать врагов, закрывая их под своей густой листвой.

Раньше заката солнца лагерь был уже в состоянии выдержать атаку.

Диего приказал, для большей безопасности, чтобы день и ночь часовой находился всегда на самом возвышенном дереве.

ГЛАВА VII. Нападение врасплох

Когда наступила ночь и все погрузилось в темноту, дон Диего вошел в палатку, где маркиз задумчиво ходил взад и вперед.

— А! Это вы, капитао, — сказал молодой человек, останавливаясь, — что нового?

— Не знаю, ваше превосходительство, — отвечал индеец; — все спокойно, часовые караулят; я думаю, ночь пройдет спокойно.

— Однако, если не ошибаюсь, вы хотите сказать мне что-то?

— Действительно, ваше превосходительство, я пришел уведомить вас, что оставляю лагерь.

— Вы покидаете лагерь?

— Ведь мне нужно идти на разведки.

— Правда. А сколько времени вы думаете пробыть вне лагеря?

— Нельзя знать, ваше превосходительство. Может быть, один день, может и два, а может быть, только несколько часов; все будет зависеть от обстоятельств; может также случиться, что меня узнают, и тогда я совсем не возвращусь.

Маркиз посмотрел на капитао со странным выражением.

— Дон Диего, — сказал он наконец, дружески положив свою руку на его плечо, — позвольте мне спросить вас об одном, прежде чем вы оставите нас?

— Извольте, ваше превосходительство.

— Отчего вы так сильно преданы мне и приносите себя в жертву для меня?

— Что говорить вам об этом, ваше превосходительство? Вы не поймете меня.

— Я уже несколько раз спрашивал себя об этом, но не мог ответить. Мы знаем друг друга только два месяца; до измены Малько я почти не говорил с вами; вы не имеете, как мне кажется, никакой побудительной причины, чтобы интересоваться моею судьбою?

— Боже мой! — беззаботно отвечал индеец, — я нисколько не интересуюсь вами, ваше превосходительство.

— Но тогда, — вскричал крайне удивленный маркиз, — зачем рисковать из-за меня своей жизнью?

— Я уже сказал вашей милости, что вы не поймете меня.

— Все равно, мой друг, отвечайте, прошу вас, на мой вопрос; как бы ни были суровы истины, которые вы сообщите, мне все-таки необходимо слышать их от вас.

— Вашему сиятельству непременно так угодно?

— Даже требую, насколько имею на это право.

— Хорошо! Слушайте же, ваше превосходительство; только, повторяю вам, я сомневаюсь, чтобы вы хорошо меня поняли.

— Говорите! говорите!

— Не сердитесь же, прошу вас, ваше превосходительство, если то, что вы сейчас услышите, покажется вам грубым; на откровенный вопрос я должен отвечать тоже откровенно. Вы лично нисколько не интересуете меня, вы сами сказали это я вас едва знаю. При всех других обстоятельствах я, вероятно, если б вы просили моей помощи, отказал бы вам, потому что, признаюсь, вы нисколько не внушаете мне сочувствия и, естественно, мне не за что вас любить. Случилось только, что вы некоторым образом находитесь у меня под присмотром; когда меня поместили под ваше начальство, я поклялся защищать вас от всего и всех, покуда буду путешествовать с вами. Когда презренный Малько покинул вас, я понял ответственность, которой меня одного подвергала эта измена; я немедленно, не колеблясь, принял на себя ответственность со всеми ее последствиями.