Экзопулус вздымает волны - [6]

Свежая, румяная выпечка, которую Феня постоянно закупал в небольшом магазинчике около дома, разогретая в небольшой микроволновке, вкупе с горячим кофе сделала свое дело — разомлевший и немного успокоившийся Макс разглагольствовал на тему новостей искусства, которые мельком прочел в интернете, и постепенно его стало клонить в сон…

Около входной двери послышался какой-то шорох, а потом звонок. Макс резко подскочил, и заспанными глазами посмотрел на стену. Широкие стрелки деревянных часов, украшенных мудреными узорами в старинном стиле, показывали пять минут первого. «Майор, картина!» — пронеслось в голове, и Макс побежал к двери. За ней он обнаружил на полу свернутый бумажный пакет, в котором были бережно сложены два паспорта, два листа с распечатанными биографиями, адрес магазина мужской одежды, карточка парикмахерского салона и довольно приличная сумма денег.

Оглядев все, Макс попытался собраться, и где-то внутри стал понемногу разгораться огонек упрямства. Пусть почти все было зыбко и неясно, и никто не мог заранее предсказать, к чему может привести такая рисковая затея.

Глава 3

Артем Поплавский уныло сидел за небольшим столом, заваленным бумагой, заметками и обертками от дешевых батончиков.

Сотни звуков и шумов, отлетающие от старательно работающих принтеров, бдительных телефонных аппаратов и открывающихся дверей сливались с нежным щебетанием юных журналисток в узких юбках и риторическими размышлениями редакторов. Понедельник, половина третьего, почти все были погружены в работу, окутанные незримым офисным духом. Артем отрешенно смотрел перед собой, неумело пытаясь затушить все более нарастающую раздражительность. Периодически появлялись смутные беспокойные идеи, которые сразу отвергались, ибо выдрессированная за годы разумность всегда одерживала верх.

Взгляд невольно потянулся книзу. На столе, справа от стаканчика, плотно набитого карандашами и ручками, стояла небольшая фотография в рамке — миловидная девушка со светлыми локонами, аккуратно подхваченными блестящими заколками, и двое детишек. Девочка, с такими же, как у мамы, светлыми волосами, густо украшенными разноцветными резинками, обнимала плюшевую корову, мальчик несколько старше, одетый в яркую футболку, на которой красовался Супермен, держал руки на коленях и широко улыбался. Артем нежно погладил рамку мизинцем, а затем рука бессильно опустилась на светло-серую столешницу.

— Ну что, Артюшка, грустишь опять? — Из-за небольшой офисной перегородки вынырнула веселая и задорная девчушка с яркими рыжими кудряшками, доходившими ей до плеч. — Собирайся, у Никиты день рождения сегодня, через двадцать минут поздравлять идем. Кстати, еще по триста рублей скидываемся на Катерину Павловну, у нее юбилей в среду, пятьдесят лет. А ты, как мужчина, прекрасный и словом и делом, подаришь букет от всех нас.

— Я никуда не пойду! — Артем резко дернулся и гневно посмотрел на девчушку — родители дали ей имя Мирта, но все вокруг называли ее Мира. — Идите сами, если хотите. И прекрати называть меня «Артюшка». Детский сад, ей-богу.

С этими словами Артем уронил голову на руки и закрыл глаза.

— Хей-хей, да у нас тут серьезный клинический случай, — усмехнулась Мира, — просто выезжайте машины, по всем газам. Вы ж успокойтесь, сеньор, на вас никто не нападает.

— Не надо меня успокаивать, Мира, все в порядке. Иди на корпоратив…

— Ну, это не корпоратив, это день рождения.

— Пусть день рождения, Лени, Васи…

— Никиты.

— Хорошо, Никиты, — Артем пристально посмотрел на свою собеседницу. — У меня просто голова болит, все в порядке. И ты… извини, я сейчас немного раздраженный. Может, таблетку надо съесть.

— Слушай, — Мира присела на край стола и направила на Артема указательный палец, — ты можешь изображать что угодно, но уж я-то тебя знаю. Понимаю, что проблемы с женой и детьми радости не доставляют. Но знаешь, в чем главная проблема? А во всем. Тебе просто все не нравится. Это называется кризис среднего возраста. Это надо принять.

— Нет у меня никакого кризиса!

— Не спорь со мной. Я в курсе, у моего папы такое было, так что я знаю, о чем говорю. Он почти так же, как ты, начал себя вести. И тоже отрицать все пытался. А еще возраст у тебя подходящий — тридцать восемь лет.

— Послушай, Мира, — усталым глухим голосом произнес Артем, — не знаю, права ты или нет. Может, у меня просто настроение какое-то неправильное. Или мысли не те. Или отдохнуть нужно. Но вот я доработаю до пятницы — по сути дела, четыре дня осталось — и поеду в отпуск. Там будет тепло, уютно, тихо, море, ракушки… И я отойду, вернусь уже нормальный.

Мира двумя пальцами подхватила карандаш с полустертой резинкой и, повертев его в руке, заметила:

— Так ты же вроде в Таиланд едешь?

— Ну да.

— Не назвала бы это самым тихим местом, — засмеялась Мира, — по крайней мере, мне так показалось. Уж если ехать в тишину, то искал бы какой-нибудь маленький островок или городок, скрытый от глаз назойливых туристов. Еще и в дождь попадешь. — Мира, игриво бросила карандаш. — Только если вы, дон сеньор, что-то не замышляете.

С этими словами Мира легко соскочила на пол и звонко, почти по-детски рассмеялась: