Экзистенциальная психология - [87]

В душевной жизни человека, страдающего шизофренией, экзистенциальный аналитик показывает не просто усыпанное осколками поле, а сохранившуюся структуру. Тогда становится ясно, что его психическую жизнь надо описывать не как набор симптомов, а как целое, как гештальт...

Экзистенциальный анализ... также помогает – и это я обнаруживаю в своей повседневной работе – в лечении людей, страдающих шизофренией. Отношение экзистенциального аналитика может иногда очень неожиданно помочь найти правильное слово в разговоре с замкнутым в себе или "отсутствующим" пациентом. Если аналитик употребит такое слово правильным образом и в правильное время, то он создаст мост через пропасть между пациентом и доктором. Таким образом, есть надежда, что систематическую психотерапию можно построить на основе тщательного экзистенциального аналитического обследования пациента. В то же время, как не уставал говорить Людвиг Бинсвангер, такая психотерапия сама по себе будет недостаточной для практических обоснований методологии, ей нужно высветить всю историю жизни пациента, особенно в психоаналитическом смысле".

7. Людвиг Бинсвангер. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-АНАЛИТИЧЕСКАЯ ШКОЛА МЫСЛИ [248] I. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ – ЕГО ПРИРОДА И ЦЕЛИ

Под экзистенциальным анализом мы понимаем антропологический[249] тип научного исследования, то есть такой тип, который направлен на изучение сущности человеческого бытия. Название и философская основа происходят из работы Хайдеггера "Daseins Analytics". Это его заслуга, хотя еще не полностью признанная, – открытие фундаментальной структуры существования и описания его сущностных частей, то есть структуры бытия-в-мире. Отождествляя основное условие, или структуру, существования с бытием-в-мире, Хайдеггер тем самым хочет сказать об условии возможности существования. Формулировка "бытие-в-мире", использованная Хайдеггером, лежит в природе онтологического тезиса, утверждения о сущностном условии, которое определяет существование в общем. Из открытия и представления этого сущностного условия экзистенциальный анализ получил решающий стимул, философское основание и разъяснение, а также методологические указания. Однако сам экзистенциальный анализ – это не онтология и не философия, следовательно, его нельзя определять как философскую антропологию. Как читатель скоро поймет, в данной ситуации подходит только название феноменологическая антропология.

Экзистенциальный анализ не предлагает онтологического тезиса о сущностном условии, определяющем существование, но он заявляет о существующем, то есть утверждает о фактических открытиях, которые касаются действительно появляющихся форм и конфигураций существования. В этом смысле экзистенциальный анализ – это эмпирическая наука, имеющая собственный метод и идеал точности, а именно, метод и идеал точности феноменологических эмпирических наук.

Сегодня мы должны признать тот факт, что существуют два типа эмпирического научного знания. Один – это дискурсивное индуктивное знание в смысле описания, объяснения и контроля естественных событий, а второе – это феноменологическое эмпирическое знание в смысле методического, критического использования или понимания содержания феномена. Это старая полемика между Гете и Ньютоном, которая сейчас, уже совсем не волнуя нас, превратилась благодаря нашему глубокому проникновению в природу переживания из "или-или" в "а также". Одно и то же феноменологическое эмпирическое знание используется независимо от того, имеем ли мы дело с литературным содержанием поэмы или драмы, с содержанием я-и-мир в тесте Роршаха или с содержанием психотической формы существования. В феноменологическом опыте дискурсивное знание разлагает естественные объекты на их характеристики, или качества; их индуктивная доработка до типов, понятий, умозаключений, выводов и теорий заменяется приданием содержанию выражения того, что дается чисто феноменально, следовательно, в любом случае не является частью природы как таковой. Но феноменальное содержание может найти свое выражение и, будучи выраженным, раскрыться только в том случае, если мы проводим исследование с помощью феноменологического метода, в противном случае мы получим не научно обоснованный и проверенный результат, а просто случайное мимолетное впечатление. Здесь, как и в любой науке, все зависит от метода исследования, то есть от способов и средств феноменологического метода переживания.

За последние несколько десятилетий концепция феноменологии несколько изменилась. Сегодня мы можем провести строгое различие между чистой, или эйдетической, феноменологией Гуссерля как трансцендентальной дисциплиной и феноменологическим пониманием форм человеческого существования как эмпирической дисциплиной. Но понимание последней невозможно без знания первой.

Здесь нам необходимо воздержаться от того, что Флобер назвал la rage de vouloir conclure, то есть преодолеть страстное желание делать заключения, формировать мнения или высказывать оценки – нелегкая задача, учитывая нашу одностороннюю естественно-научную интеллектуальную подготовку. Вместо размышлений о чем-то мы должны разрешить этому чему-то высказаться самому, или, опять цитирую Флобера, "выразить вещь как она есть". Однако как она есть содержит несколько фундаментальных онтологических и феноменологических проблем. Мы, смертные, можем получать информацию о как вещи только в соответствии с миро-проектом, который руководит нашим пониманием вещей. Следовательно, я снова должен вернуться к тезису Хайдеггера о существовании как бытии-в-мире.