Экзамен первокурсницы - [9]

– Запретный город нам не нужен, – сказала Мэри и испугалась собственных слов. Мэри.

– Именно так, мисс Коэн, – процедил учитель, а девушка смутилась. – Но для остальных все едино: черное железо, Разлом, Запретный город, Проклятые острова, Врата демонов – все это где-то там далеко на севере. Далеко и одинаково страшно. Но пусть это останется между нами, а то герцогиня и вправду подаст отцу мысль избавиться от местных жителей.

– Я всего лишь сказала, что есть способ, – недовольно пояснила Дженнет. – И все!

– Этот способ не сработает, – неожиданно вставила жрица, – Местные могут покидать город. Они просто не хотят этого делать. А в этих лесах, – она посмотрела на горы, – полно живности, и умелый охотник без еды не останется. Мертвые и выпотрошенные звери обычно с радостью пересекают городскую черту и ведут себя на удивление тихо.

– Я поняла. – Раздраженно дернула плечом Дженнет.

– Вряд ли, – печально сказал магистр и взмахнул рукой, приказывая продолжить движение.

Брадобрей накинул на присевшего мужчину полотенце и достал сверкающее лезвие.

– Как-то странно я себя здесь чувствую. – Рут поежилась. – Словно в лавке кукольника, только марионетки не маленькие, а в полный человеческий рост. Люди ходят, говорят, торгуют, но… – девушка не договорила.

– Словно все это спектакль, – прошептала Гэли. – А мы в нем зрители. Все остальное время они, – она посмотрела на цирюльника и его клиента, – Лежат в своих домах – коробках в ожидании, когда их извлекут.

Брадобрей что-то сказал клиенту, и они рассмеялись.

– Как лубочная картинка на стене, – прошептала Мэри.

И в этот момент цирюльник поднял голову и посмотрел на меня. Будто услышал. Посмотрел и лезвие в его руках, ожило и описало дугу вокруг пальцев, словно металл вдруг расплавился и стал подчиняться малейшему их шевелению. Таким быстрым оно было. И таким знакомым.

На меня так уже смотрели, пусть тогда взгляд был мимолетным, но лезвие так же ластилось к пальцам того, кто его держал. Тогда это был слуга моего отца, сейчас же…

Брадобрей опустил голову и снова заговорил с клиентом. Бритва снова стала бритвой, а тень, на миг промелькнувшая в глазах мужчины, исчезла. Да и была ли она на самом деле?

Все произошло слишком быстро. Я заморгала. Может, мне все это привиделось? Как говорит маменька, все болезни от нервов: и простуда и обмороки.

– Лубочная – восточная – чесночная, – нараспев произнес Оли. – Без разницы. Улечу и думать забуду.

Мерьем рассмеялась, пусть и слега нервно.

– Напомните мне прочитать для вашей группы лекцию на тему: Массовая истерия и ее последствия, – серьезно сказала жрица.

– Иви? – подруга потянула меня вперед, а я поняла, что все еще стою и пялюсь на цирюльника, который уже невозмутимо бреет клиента. – Иви, все в порядке?

– Не знаю… Да, просто задумалась.

– Давайте-давайте, осталось всего ничего. – Магистр Йен указал на возвышающуюся над кварталами мачту. Из-за низких облаков сложно было понять, сколько к ней пришвартовано судов и пришвартовано ли вообще.

Всего полчаса, и я улечу отсюда. Сейчас даже болтающийся в воздухе дирижабль, казался мне надежнее этой земли под ногами. Не одну меня одолевало такое желание, потому что теперь шли быстро, лишь изредка поднимая взгляды к домам и тут же опуская их. Через десять минут мы услышали звук текущей воды, а еще через три вышли к каменному мостику. Кричали найки. За первым каналом перечеркивал мостовую следующий, а потом еще один и еще, пахло водой и тиной.

– Эту часть города изрыла вода. Река Чиять берет свое начало в горах, но выходит на поверхность только здесь в Запретном городе, а потом снова ныряет под землю. Местные не любят этот район, так же как и золотой, – пояснила жрица, первой ступая на мост.

– Почему? – спросила я.

– Мы не знаем, словно кто-то объявление в газете дал: грядет наводнение, просьба не занимать дома на восточной улице.

Я посмотрела на темные окна, они и впрямь были грязными, правда вон тот дом кажется жилым и этот…

– Там в окне женщина, – указал рукой Оли.

– Численность населения медленно, но растет. Естественная миграция отсутствует. Домов, оставленных жителями, после… – Магистр задумался и спросил: – Кто скажет мне, когда этот город покинули жители?

– Примерно через пятьсот лет после образования Разлома, – выкрикнул Оли.

– А если точнее то, через четыреста девяносто один год, – поправил его Отес. – Говорят, без видимой причины бросили все, что не могли увезти или унести, ушли через перевал Ветров. Дошла лишь треть.

– Именно так, мистер Гиро. Так вот, дома постепенно заселяются, приводятся в порядок или разрушаются, но когда-нибудь закончатся даже развалюхи и жителям придется селиться здесь. Собственно, они уже селятся. Альтернатива только строить.

– Ну нет, – фыркнула Дженнет. – Если, не дай Девы, останусь здесь, то я предпочту золотой квартал и жемчужину Альвонов.

– То есть вы хотите сказать, раньше эта земля не держала людей? И не отнимала у них память? – спросила Мэри.

– Отвечайте, мистер Гиро. – Улыбнулся учитель, – Раз уж начали.

– Сперва нет. Раньше, до исхода людей, жить так близко к Разлому считалось чуть ли привилегией. Построить дом рядом с первым дворцом князя было престижно. Потом случился массовый исход, и город опустел. Несколько десятилетий это место пустовало, но в пятьсот пятьдесят первом году от образования Разлома, здесь пропал целый отряд. Вернее, все думали, что он пропал, а они просто решили остаться.