Эквиполь инженера Шилина - [10]

А Бобу дали, в общей сумме, сто сорок рублей и бутыль водки.

Хотя по тем временам сто сорок – это были большие деньги. Можно было купить холодильник. Или полтора ящика водки…

Он опять открыл глаза и посмотрел в окно автобуса: пора выходить. Встал, подхватил свой рюкзак, начал продираться к выходу. Впереди одна из бабок продолжала развлекать водителя:

– А ты, милок, совсем, наверное, пропадёшь, когда твой маршрут закроют?

– Это вы все пропадёте. А я по-прежнему буду пассажиров возить. Только уже на своём «Жигуле»…

3.

Во дворе, на скамеечке у крыльца деревенского тёщиного дома что-то увлечённо обсуждали три женщины. Одна – молодушка, вторая постарше, похоже, её мать, и третья с видом окончательно заезженной жизнью домохозяйки среднего возраста. Сидели они, развернувшись лицами друг к дружке, и Боб, двигаясь к ним от калитки, подивился стилю беседы: они говорили одновременно все, беспрестанно кивая головами и вставляя «да, да, да» и «точно, точно».

Увидев Боба, они разом замолкли. Молодушка открыла рот, а мамаша сказала:

– Во, кто пришёл! Мужчина! Надо же!

– Что, красавчик, бросила тебя жена? – злорадно спросила заезженная жизнью. – А ты не гуляй.

Он решил, что это кто-то из тёщиных соседок. Никогда он не мог их запомнить. Покоробило, конечно, что тёща обсуждает с посторонними его семейные дела, да ещё их перевирая, – сроду он не «гулял!» – но уж таковы деревенские правила.

– Люди сходятся и расходятся! – сказал он с улыбкой. – Всякое бывает…

– А развод уже оформили, ай, нет? – с живым интересом спросила мамаша.

– Нет ещё.

– Ну, тогда поможет, – уверила его собеседница.

– Вот они такие, мужики, – пробурчала заезженная жизнью домохозяйка. – Наблудуют, а потом бегут к ясновидящей бабе Тоне. «Спаси, баба Тоня, моё счастие!» Раньше надо было думать, красавчик…

– Вы, мужчина, за нами будете, – заговорила молодушка. – Только перед нами ещё две женщины, они водички попить отошли…

«Вот это я вляпался», подумал Боб. У него из головы вылетело, что его тёща – Антонина Николаевна Перепетуя, бывший бухгалтер, на старости лет (впрочем, какая уж это старость – пятьдесят годков, тем более ей даже сорока пяти никто не даёт) переквалифицировалась в народные целительницы. Публикует в газетах объявления «Верну мужа без греха», и ведёт приём граждан.

Из-за угла вывернул спаниель Брут и с весёлым лаем кинулся обнимать Бобу ноги. Вот ещё! Нельзя признавать его за свою собаку. А то эти ушибленные жизнью дуры допрут, что он тут живёт, что он – без пяти минут разведённый зять самой колдуньи бабы Тони, и сбегут с воплями, что баба Тоня мошенница, которая в своей-то семье порядка навести не может, а другим помогать берётся… После такого поступка тёща ему не то что курочку жареную, пирожка с капустой не подаст…

Но и не вставать же, в самом деле, в очередь!

– А я не спешу, – сказал он тёщиным клиентессам. – Я попозже приду.

И, почесав Брута за ушами, пошёл на улицу, а там свернул налево; судя по крикам «Собачку, собачку со двора свёл!», спаниель увязался за ним. Не обращая на крики внимания, Шилин прошагал метров тридцать и вместе с Брутом зашёл к соседу Василию. Как вошли на двор, Брут полез играть с местной кошкой, а Боб выпил с Василием стаканчик самогона, а потом задами пробрался в тёщин двор и отпер хозблок, в котором жил практически каждое лето. Здесь он уже расслабился, снял пиджак и потную рубаху. Отдохнув, начал вынимать из рюкзака вещи, самые для него сегодня важные: блокноты с расчётами, ноутбук и мономагнитные шары. За два последних дня он свинтил ещё пять штук шаров, грохнув остатки денег, и теперь, с первым опытным образцом, у него их было шесть. Он собирался погонять их на больших пространствах, пока ещё не очень понимая, как их закрепить на месте, чтобы они давали энергию, а не скакали туда-сюда.

Уже вечером пришла Антонина Николаевна: моложавая с полнотой, крашеная брюнетка. Хотя дочь её, Настёна, ушла от него к другому мужчине, тёща явно не желала расставаться с Бобом и даже требовала, чтобы он звал её по имени. А ему-то что: ну, звал. Можно было подумать, что она не прочь предложить себя в замену дочери. Но он эти подозрения гнал, находя её к нему расположению другое объяснение: она его любит за изобретательность. В самом деле, его генератор туманов, спасающий молодую яблочную завязь при весенних заморозках, был предметом зависти всех соседей, равно как и супертеплица, которая сама себя греет.

А вот «солнечный ящик», способный зимой нагревать воздух в помещениях хоть до 80С без всяких источников питания, кроме самого солнца, имелся в домах всех соседей. Его конструкция была простой до безобразия, а материалы обходились в десятку. Боб однажды за неделю сделал этих ящиков столько, что хватило для всей деревни. И ни с кого денег не взял! Самое интересное, его бескорыстие тёща приняла на свой счёт.

Когда стемнело, они на веранде пили чай с яблочным пирогом. Говорили о том, о сём, потом Боб глянул на газету с объявлениями, и спросил:

– Тонь, скажи, а тебе не стрёмно людей обманывать?

– Кого это я обманываю? – она кокетливо поиграла глазами.

– А вот это вот: «Верну мужа без греха». Как ты его вернёшь?