Экстренное погружение - [13]

Он повернулся спиной к ветру и уставился на запад, где меньше чем в четверти мили тяжело и лениво покачивался на волнах большой и широкий траулер. «Морозов», который провел последние два дня у самой кромки ледового поля в напрасной надежде поймать сигнал с буровой, собирался возвращаться в Мурманск: запас горючего у него был на исходе.

– Передайте на траулер, – сказал Грубозабойщиков ближнему из матросов, – «Погружаемся сроком до двух недель…» – Он повернулся к Дроздову и произнес: – Если за это время их не найдем, то… – Дроздов кивнул, и командир продолжил: – «Удачи и благополучного возвращения домой».

Когда семафор замигал, передавая ответное сообщение, майор удивленно добавил:

– Неужели рыбаки ловят рыбу даже зимой? Пятнадцать минут – и я чуть не околел от холода.

– Приходится. Лучше околеть от холода, чем с голоду.

На «Морозове» замигали ответные световые сигналы.

– «Не разбейте свои головы – лед крепкий. Удачи!»

– А сейчас мы нырнем и вынырнем только через несколько дней, – с усмешкой сказал Грубозабойщиков. – Всем вниз! – приказал он, повернувшись к вахтенному.

– Всем вниз, – продублировал приказ вахтенный.

Сигнальщик принялся свертывать прикрывавший от ветра брезент, а Дроздов спустился по трапу в небольшое помещение под рубкой, протиснулся через люк и по второму трапу добрался до палубы с центральным постом. За ним следовали Грубозабойщиков и сигнальщик, а замыкал эту процессию Тяжкороб, которому пришлось задраивать два тяжелых водонепроницаемых люка.

Грубозабойщиков наклонился к микрофону и спокойно произнес:

– Глубина погружения сто метров.

Главный электронщик неторопливо включил ряды индикаторов, контролирующих положение люков, отверстий и клапанов. Круглые лампы погасли, щелевые ярко вспыхнули. Так же неторопливо техник пощелкал тумблерами для перепроверки:

– Забортные задраены, товарищ командир.

Грубозабойщиков кивнул.

Послышалось шипение стравливаемого воздуха – и путешествие подо льдом началось.

Через десять минут Грубозабойщиков подошел к Дроздову. За прошедшее время майор прекрасно узнал командира. Команда верила ему слепо и безоговорочно. Командир был здесь словно шериф небольшого городка на Диком Западе, проверяющий, все ли спокойно на вверенной ему территории. Это и был его город со своим мэром, салунами, барами и сложными человеческими отношениями.

– Как себя чувствуете?

– Хотелось бы знать, куда идем.

– Сейчас узнаете, – заверил Грубозабойщиков. – «Гепард» – не только самая быстрая кошка в мире, но и самая зоркая. Наши глаза видят, что творится вверху, внизу, прямо перед тобой и по сторонам. Эхолот показывает, сколько воды под килем. Два сонара смотрят вперед и по сторонам – один прощупывает курс корабля, второй контролирует сектор в пятнадцать градусов по каждому борту. Достаточно уронить гаечный ключ на другом конце океана – и мы уже знаем об этом. Шансов столкнуться мало, но случается. Так что лучше пусть себе сонар попискивает… Но наш основной глаз, когда мы подо льдом, – это тот, что смотрит прямо вверх. Вот, взгляните…

Они прошли в тот конец центрального, где справа по борту и ближе к корме у принтера, из которого вылезала бумажная лента шириной в семь сантиметров, корпели доктор Кузнецов и еще один моряк. Кузнецов что-то подкручивал и был полностью увлечен этим занятием.

– Верхний эхолот с самопишущим принтером, – пояснил Грубозабойщиков. – Обычно его называют ледомером… Хозяин здесь – доктор. Пусть забавляется. Чем бы дитя ни тешилось…

Кузнецов заулыбался, но даже глаз от бумажной ленты не отвел.

– Вот оно! – воскликнул он. – Первая плавающая льдина… Еще одна… И еще! Поглядите-ка сами, Андрей Викторович.

Дроздов поглядел. Головка принтера, которая раньше, еле слышно поскрипывая, чертила сплошную горизонталь, теперь прыгала вверх и вниз по бумаге, вырисовывая очертания проплывающего над ними айсберга. Линия было выровнялась, но тут же головка снова задергалась: еще одна льдина появилась и уплыла. Пока Дроздов смотрел, горизонтальные отрезки появлялись все реже, становились короче – и наконец исчезли совсем.

– Вот и добрались, – кивнул Грубозабойщиков. – Теперь всплывать нам будет некуда.

12

«Тайгер», словно огромная дохлая рыбина, лежал на грунте в заданном районе Баренцева моря, поджидая вертолет, на котором должен был прибыть Стивенсон. Турбина была выключена, и расходившиеся на поверхности волны слегка покачивали длинный сигарообразный корпус лодки.

Ближе к 17.00 капитан дал команду оторваться от грунта и выйти на перископную глубину, чтобы осмотреть горизонт.

– Как думаешь, сможет наш компьютер засечь его? – спросил он у акустика.

– Вряд ли, сэр, – ответил Берни. – Из-под воды вряд ли.

Он протер глаза. Неплохой парень этот капитан, но, как все остальные (под остальными Берни понимал всех неакустиков на лодке), он слишком полагается на компьютер. Ни один компьютер не сможет в подводном положении выделить шум вертолета среди шума волн.

– Смотри мне, если упустишь, руль из кормы вырву, – процедил Армстронг сквозь зубы.

Ну, вот, опять виноват акустик. Разве он может все? А чуть что – сразу акустик.

Подвсплыв, лодка закачалась в приповерхностном слое. В точно назначенное время их поверхностный радар засек вертолет, который, как оса, стал кружить над водной поверхностью. Армстронг приказал поднять перископ. Как только он прильнул к окулярам, перед его глазами возникла серебристая птица, лопасти которой с яростью рубили воздух. Она была такой огромной, что Армстронг невольно отпрянул от окуляров.