Экстремист - [126]

Случилось то, что должно было случиться. В патовых ситуациях большинство предпочитает действовать по арифметическому правилу: вычитание. Вычитание человека из жизни — и никаких проблем. У оставшихся жить.

Пока мы плутали по горячим дорогам отечества, в местечке Заречье, произошли следующие события. Ужасные, с точки зрения культурно отдыхающего обывателя.

После обеда, в самый мертвый час, на охраняемой стоянке взорвался автомобиль BMW. В клочья из металло-телесного мяса. Такая вот неприятность. Для водителя и двух пассажиров.

Подкатив к санаторной зоне, мы без труда заметили сутолоку на асфальтированном пятачке, над которым возвышалась будочка. Под будочкой теснились уазики поселковой части.

— Ха! Если там Коваль, с меня бутылка, — сказал я, — ему.

— А если Орех всмятку? — поинтересовался Резо.

— Тогда бутылка с него — нам.

— От кого, — не поняли меня. — От капитана?

— От Орехова, — буркнул я. — За легкую кончину.

Эх, и почему я не родился в эпоху инквизиции? Был бы алхимиком, ладя из железа золото, за что меня, конечно, сожгли бы на костре, но зато какая, мать её так, стабильность. А сейчас? Живем, точно на вулкане Этна, курящемся дачным примусом. Не знаешь, что новый день принесет. Либо сваришь геркулесовую кашу на этом гигантском примусе, либо он полыхнет индиговым пламенем до самых небесных сфер?..

Я ошибся в одном: капитан Коваль со своей бригадой прибыл, но после нас. Ба! Какая неожиданная встреча, посмеялись мы в который раз, да несколько сдержанно — огромная раскромсанная консервная банка автомобиля, запах гари, паленого мяса, лужи спекшейся крови мешали принимать жизнь во всем её великолепии.

— Саша, — пошутил капитан. — Еще сколько будет трупов?

— А здесь область, — отшутился я. — Не ваша епархия, товарищ?

— Санаторий Минобороны, товарищ, — напомнил Коваль. — Прописан к городу.

— Тогда отвечаю, как на духу: эти последние. Кажется.

— Ох, Александр, и почему я не верю? Не твоя работа?

— Моя. Могла бы быть.

— Ох, смотри.

— Смотрю.

Посмотреть было на что. Эксперты складывали на простыни три невозможно изуродованных, обожженных тулова и к ним рваные фрагменты. Сколки костей рвались из конечностей. Один из спецов таскал оторванную руку, как ветку, предаваясь трудным размышлениям, какому корпусу она принадлежит?

— А часики-то тикают, — радостно сообщил он. — Во! Какая побасенка!

М-да. Скоро картина ЧП была полная. Испуганная обслуга центрального корпуса признала по фотографии господина Орехова, хотя фамилия этого гражданина другая — Ефимов, что ли? Жил в люксе спокойно и мирно. С ним ещё двое, очень аккуратные и обходительные. После обеда нежданно засобирались по делам в город, как сказали, да вещички вот прихватили…

Важнейшим и единственным свидетелем взрыва сказался бедовый ханурик-охранник Паша Теменко, проживающий в фанерном будочке. Из его бессмысленной речи следовало, что ничего такого подозрительного он не наблюл. За два года своей тяжкой службы. Судя по истерзанному виду и перегарной атмосфере вокруг него служба действительно была каторжная.

— Шиба-ба-ба-нуло так, граждане мои, ч-ч-что меня сду-ду-дуло из до-до-домика, — заикался свидетель. От контузиии. При рождении.

— И ничего подозрительного перед тем, как шиба-ба-ба-нуло? — спросил капитан Коваль. — Никто-ничего-никуда? Не шабуршил?

— Клянусь ма-ма-мамой, никто не ша-ша-шабуршил.

— А может ша-ша-шабуршил?

— Не-не-не ша-ша-ша…

— Прекрати издеваться над человеком, — вмешался я. — Если кто и ша-ша-ша-тьфу-буршил, то профессионально.

Капитан вздохнул, соглашаясь: чистая смажа. Дело можно списывать в архив. Хотя, быть может, я желаю поделиться с ним гипотезами? Капитан, на это ответил я, успокойся, или тебя ждет вечный покой.

— Но ты, друг мой, занимаешься? — справедливо заметил Коваль.

— Уже нет, — признался я.

— Почему?

Указав на останки, возлежащие на сухих накрахмаленных простынях, я признался, что, если среди них тот, кого я сам пытался уничтожить, то проблема решена — моя.

Правда, доказать, что один из троих тулов принадлежал моему бывшему высокопоставленному приятелю будет нелегко.

По мнению экспертов, наблюдалась странная картина: возникало такое впечатление, что потерпевшая сторона имела по килограмму пластита в трех «дипломатах». Многовато. И никаких шансов у гражданина Ефимова и его подельников не было. Чтобы после случившегося продолжить трудовую вахту.

Так работают две структуры, выражаясь поэтическим слогом, банковская или силовая. В любом случае, господин Орехов допустил несколько мелких промашек, приведшие его к крупным неприятностям. Нельзя переползать из одной штабной землянки в другую. Через фронт. Во время боя. С мечтою и банковскую хавку съесть, и на маршальский жезл сесть. А в результате сел в авто и был отправлен скорым экспрессом в рай. Или ад. По усмотрению нашего Главного Кондуктора.

Единственное, что смущало в банальной ликвидации, это количество взрывчатки. На хрена столько? На троих — три килограмма. Много, повторю. Можно железнодорожный состав с импортной тушенкой из китайских собак расфасовать на витаминизированные молекулы.

Странно? Перестраховались, господа? Такое случается. Да, и зачем забивать голову столь философскими измышлениями: сколько кг. тротила требуется на единицу души? В каждом конкретном случае свой порцион. Кому достаточно грамм сто, а кто от пуда только окрепнет.