Экстремальная дама - [37]

— Рядом, — скомандовала она Джемме, которая послушно пошла возле ее левой ноги. Нервозность Милославской передалась и собаке, но она только тихонько поскуливала, как бы спрашивая у хозяйки, что же ей нужно делать.

— Спокойно, Джемма, спокойно, — Яна Борисовна успокаивала скорее себя, чем собаку. Она быстро добралась до центрального корпуса, узнала у дежурной сестры, где находится четвертое хирургическое отделение, и направилась туда.

— Так ведь прием давно закончился, — крикнула ей вслед сестра, но Яна уже не слышала ее.

Она почти бегом преодолела двести метров, разделявшие корпуса, и открыла входную дверь.

Несколько помещений у входа оказались совсем пустыми, но наконец Милославекая вышла в коридор, где стоял стол дежурной. Здесь же находился охранник — молодой парень, в защитного цвета костюме с пустыми серыми глазами. Он сидел почти вплотную к дежурной — совсем юной особе в салатовом халате с вечерним макияжем на длинном бледном лице.

Когда Милославская появилась в коридоре, охранник вздрогнул и слегка отстранился от медсестры.

— Добрый вечер, — Милославская приблизилась к столу, за которым сидела сестричка. — Санталова Оксана в реанимации. С ней все в порядке?

— Гражданочка, — недовольно посмотрела на нее сестричка, передернув плечами, — что это вы врываетесь по ночам? Прием давно окончен.

— Девушка, — умоляюще посмотрела на нее Милославская, — мне срочно нужно ее увидеть. Она в опасности.

— Господи! — взвилась сестра, увидев Джемму, которая стояла рядом с Яной, задорно помахивая обрубком хвоста. — Да вы с собакой! Ну-ка, выйдите отсюда сейчас же. Развели, понимаешь, антисанитарию! Эдик, ну что ты смотришь? — она укоризненно взглянула на охранника.

— Выходим, дамочка, выходим, — поднялся Эдик, постукивая пальцами по рукоятке дубинки, заткнутой за пояс.

— Да поймите вы, человек в опасности! — повысила голос Милославская, не тронувшись с места.

Джемма, почуяв неладное, перестала вилять хвостом и внимательно посмотрела сначала на хозяйку, а потом на Эдика, подошедшего почти вплотную к Яне.

— Убери животное, — сквозь зубы процедил охранник, косясь на Джемму, — и двигай отсюда.

— Приемные часы с одиннадцати до часу, — визгливым голосом добавила сестричка. — Приходите завтра.

— Слушайте, — торопливо сказала Милославская, переводя взгляд с сестрички на охранника, — я собаку оставлю на улице, только ради бога пропустите меня в палату, ладно? Я на одну минуточку, только посмотрю — и сразу назад.

— Ну что, Марина? — Охранник вопросительно посмотрел на дежурную сестру.

— Эдик, — состроив презрительную гримасу, ответила Марина, — ты же знаешь, что приемные часы давно закончились. Да меня главный, если узнает, в два счета с работы выкинет. И запри за ней дверь, — добавила она.

— Выходим, выходим, — грудью стал теснить Милославскую к выходу охранник.

Джемма тихонько зарычала и продемонстрировала огромные белые клыки.

Эдик остановился. Видно было, что, в принципе, ему не светит связываться с этой припозднившейся посетительницей, а тем более с ее собакой, но у него за спиной сидела Маринка, с которой сегодня ночью он бы мог неплохо скоротать время, поэтому отступить просто так он не мог.

— Забери собаку, — прошептал он Яне, положив руку на рукоятку дубинки, — не положено.

— Эдик, — Яна постаралась найти общий язык с охранником, — давай с тобой договоримся, что я останусь здесь, а ты сам поднимешься в палату к Санталовой и все там хорошенько проверишь, ладно?

— Не положено, — Эдик уже вынул дубинку из-за пояса и легонечко похлопывал ей по ладони левой руки.

"Нужно что-то делать”, — поняла Яна, глядя в его пустые глаза. Она сделала шаг вправо-вперед и резко, двумя руками, толкнула охранника в грудь, а сама, не обращая внимания на визгливые окрики медсестры, бросилась в глубь коридора. Не ожидая такого напора, Эдик отлетел назад, ударившись головой о стену. Удар оказался не слишком сильным, поэтому, помотав головой, Эдик быстро пришел в себя. Джемма, словно ниточка за иголкой, кинулась вслед за хозяйкой, по пути слегка зацепив корпусом медсестру и сбив ее с ног.

— Джемма, — скомандовала Милославская, на минуту остановившись, — никого за мной не пускай.

Сама же, добежав до лестницы, метнулась на четвертый этаж, где находилась реанимация. Преодолев несколько десятков метров полутемного коридора, открыла дверь, на которой не было никакой таблички. В тусклом свете ночника Яна увидела обстановку палаты-люкс. Кроме обычного больничного оборудования, в помещении стояли мягкий диван, два кресла, холодильник и небольшой импортный телевизор. На высокой кровати, прикрытая одеялом, лежала женщина, бледное лицо которой тускло поблескивало в свете, проникавшем через полуопушенные шторы. На спинке кровати была прикреплена табличка с именем Оксаны Санталовой. Ниже — кривая, вычерченная синим фломастером, показывала движение температуры. По обе стороны кровати на высоких стойках были закреплены два флакона с прозрачной жидкостью, трубки из которых были присоединены к венам, ноздрям и рту больной. На темном экране какого-то прибора в такт биению сердца вздрагивала зеленая кривая линия.