Экстаз - [52]

Услышав от Бринн это имя, Рейвен задумчиво кивнула. Конечно, уж кто-кто, а Смельчак должен многое знать о Келле Лассетере и о его темном прошлом.

— Интересно, что за человек твой мистер Лассетер? — спрашивала тем временем Бринн. — Напоминает своего брата, который тебя так преследовал?

— О нет! — решительно воскликнула Рейвен. — Слава Господу, они совсем разные. Келл, он…

Она замолчала, не зная, как описать человека, ставшего ее мужем.

Он опасный, таинственный, неотразимый, привлекательный, заботливый, решительный… И еще он — ироничный, умный, готовый защищать оскорбленных, а также тех, кто с ним одной крови… Что еще сказать?

Ничего этого она не сказала, а смущенно произнесла:

— Лучше, если ты сама составишь о нем мнение, когда увидишь.

— Прекрасно. Но где же он? Я горю от нетерпения познакомиться.

Рейвен отвела глаза.

— Кажется, он отправился к себе в клуб… Знаешь, — добавила она, — мы пришли с ним к соглашению не торчать над душой друг у друга. Наш брак, пойми это, Бринн, и не осуждай меня, просто деловое соглашение, заключенное в необычных обстоятельствах.

Теперь пришла пора призадуматься Бринн.

— Но как же?.. А жить ты будешь здесь?

— Какое-то время. Но только чтобы соблюсти внешние правила приличия. Впоследствии я переберусь в собственный дом. Где он будет, я еще не знаю.

Рейвен не удержала вздоха. Вздохнула и Бринн. Снова обе замолчали.

Бринн заговорила первая, нарочито веселым голосом, оглядывая комнату.

— А здесь все вполне прилично выглядит. У мистера Кел-ла Лассетера, как видно, очень неплохой вкус, несмотря на его занятия игорным бизнесом. Лучше, чем у многих истинных джентльменов, известных мне.

У Рейвен эти слова вызвали невольную улыбку.

— С первого момента нашей встречи, — сказала она, — Келл постоянно пытался мне доказать, что не хочет иметь ничего общего с теми, кого считают джентльменами. Только ему это не очень удавалось.

— Во всяком случае, — так же оживленно произнесла Бринн, — настоящий джентльмен все же не умчался бы с утра в клуб, оставив тебя одну в таком состоянии в чужом доме.

Рейвен покачала головой.

— Я не в обиде на него. Он и так сделал достаточно. Сама посуди: помог мне хоть как-то выпутаться из ужасного положения, спас, можно сказать, от полного краха. Принес в жертву собственную мужскую свободу. Конечно, не ради меня, а ради своего брата: чтобы мой дед не засудил его. Но все равно…

— Да, конечно… ты права… — Бринн проговорила это немного рассеянно, думая о чем-то своем, и сразу добавила: — Мы с Люсианом будем рядом с тобой. Я его заставлю, если он посмеет сопротивляться. И мы вместе подумаем, как тебе пережить период бури, пока погода не наладится. Одной тебе оставаться нельзя… А вообще тебе нужно как можно скорей войти в прежний ритм жизни. Возобновить прогулки в парке, визиты по вечерам. Пускай никто не думает, что ты скрываешься или боишься.

Рейвен слегка скривилась.

— Я не собираюсь скрываться и никого особенно не боюсь. Но в то же время, скажу тебе откровенно, не испытываю никакого удовольствия, когда думаю обо всех этих усмешках, о шепоте и переглядывании, о злорадном удовлетворении некоторых, что я не стала герцогиней.

Бринн сочувственно покачала головой.

— Понимаю и жалею тебя, но, как сказано в Библии, все это суета сует…

— …и всяческая суета, — подхватила Рейвен. — Но моя бедная мама так мечтала о чем-нибудь таком для меня. — Она вскинула голову, стараясь выглядеть бодрее, чем была на самом деле. — Что ж, чему быть, того не миновать. Ничего уже не поделаешь и нет смысла жалеть себя. Нужно искать преимущества в моем теперешнем положении, и мне кажется, — она с вызовом посмотрела на Бринн, — я уже кое-какие нашла. К примеру, не надо будет непременно присутствовать в качестве супруги герцога на десятках томительных, унылых приемов. Притворяться, что все это мне безумно интересно. А еще, я все-таки освободилась от назойливой пятки моей тетушки. — Рейвен помолчала, как бы вспоминая. — Что начало меня беспокоить с сегодняшнего дня, — продолжала она, — это новая опасность, которой может подвергнуться Келл. Герцог Холфорд в ярости, он мечет молнии против него и против меня.

— Могу себе представить, — сказала Бринн.

— Даже не можешь. Он был просто не похож на себя, когда кричал, что погубит его.

— Ничего, Рейвен. Надеюсь, ему будет не так уж легко это сделать, если мы с Люсианом будем на вашей стороне.

— Бринн… Я не могу допустить, чтобы вы до такой степени входили в мою жизнь. У Люсиана свой круг обязанностей, а тебе надо сейчас, перед рождением ребенка, вести как можно более спокойный образ жизни… У вас у самих хватает забот…

Рейвен имела в виду недавнее происшествие, связанное с вражескими агентами — ведь Британия продолжала воевать с наполеоновской Францией, — когда на Люсиана готовилось покушение. Оно было своевременно раскрыто, однако главный зачинщик по кличке Калибан остался на свободе. Значит, по-прежнему существовала угроза для жизни Люсиана и его жены. В последнее время он не разрешал Бринн никуда выходить из дома без двух телохранителей.

Тем не менее Бринн без обиняков заверяла Рейвен:

— Не думай, что мы оставим тебя в беде. Такого не будет!