Экспресс в Зурбаган - [9]

Шрифт
Интервал

— Я не боюсь. Просто…

— Как это так — не боитесь? — притворно-возмущенно сказал Андрей. — Обязаны бояться! А то даже как-то обидно. Я — пьяный и почти не знакомый вам тип, который единым ударом кулака уложил пристававшего к вам мерзавца — и вы меня после этого не боитесь? Честное слово — мне обидно!

— Потому и не боюсь! — невольно рассмеялась Рита. — Мне кажется, что вы — хороший… Мне это показалось еще там, в кафе.

— Неужели? Мне кажется, что у вас все-таки маловато обо мне информации, чтобы сделать такой лестный для меня вывод. Да будем вам известно, барышня, что все люди постоянно ходят в масках. Не судите о человеке по его маске, ой, не судите… Однако же, сударыня, и впрямь холодновато. И — дождь. Так что, если вы меня и впрямь не боитесь, давайте продолжим разговор о человеческих масках и лицах внутри вагона. Такое у меня к вам будет предложение.

— Давайте, — поколебавшись, сказала Рита.


***

— Как здесь тепло! — удивилась девушка. — Будто в жаркий день на лугу.

— Солнце за день нагрело вагон, и он не успел еще остыть, — сказал Андрей. — К тому же сено, насколько мне известно, отлично сохраняет тепло. Все на этом свете просто, барышня. Так что — располагайтесь. А дверку, если вы не возражаете, я прикрою. Чтобы тепло не выходило.

Они уселись на теплую, пахнущую тысячью соцветий траву, и долго молчали, слушая, как по крыше вагончика нескончаемо барабанит дождь.

— Интересно, откуда здесь сено? — первой заговорила Рита.

— Не знаю, — ответил Андрей. — Может, натаскали какие-нибудь бродяги. А, может, путевой обходчик. Для своей козы. Чем не сенохранилище? Сухо и никто не украдет.

— Наверно, путевой обходчик, — сказала Рита.

— Наверно, — согласился Андрей.

Они опять надолго замолчали, и опять первой заговорила Рита.

— Я хочу вас спросить, — сказала она. — Скажите, зачем вы заступились за меня там… ну, в том кафе?

— Честно говоря, сам не знаю, — сказал Андрей. — Так получилось…

— Спасибо вам…

— Пожалуйста. Хотя на месте вашего отца я бы вас выдрал, как следует. Чтобы вы не болтались по вечерам по всяким двусмысленным местам.

— У меня нет отца.

— Ну, на месте матери.

— А ей — все равно, где бы я ни была, и что бы со мной ни случилось.

— То есть как это — все равно?

— Ну, она постоянно выходит замуж. Выходит — и все никак не выйдет. Сколько себя помню, столько она и выходит… И из-за этого она всегда расстроенная, и почти не обращает на меня внимания.

— Да, бывает… — неопределенно хмыкнул Андрей.

— А у вас есть жена? — спросила Рита.

— Уж не хотите ли вы меня сосватать за вашу маму? — усмехнулся он во тьме.

— Нет, — сказала Рита. — Не знаю, почему, но — нет… И все-таки — у вас жена есть?

— И да, и нет. Вы, наверно, этого не поймете.

— Почему же? Я понимаю.

— Ну, это вряд ли. В ваши-то годы… Сколько вам — семнадцать, восемнадцать?

— Шестнадцать.

— Вот видите — всего лишь шестнадцать. Моей дочери — восемнадцать, и то…

— А я — понимаю.

— Ну-ну…

— Хватятся, наверно, вас жена с дочерью?

— Не думаю.

— И меня моя мать тоже не хватится. Наверно, даже и не заметит, что я не ночевала дома. А вы говорите — я вас не понимаю. Что ж тут понимать? И вас никто не хватится, и меня никто не хватится… все просто и понятно.

— Вы, наверно, хотите спать? — спросил Андрей.

— Нет, — сказала Рита. — В вагоне хоть и тепло, а все равно — зябко…

— Это — он мокрой одежды, — сказал Андрей. — Снять бы ее да просушить… одежду-то. А то ведь так и простудиться недолго.

— Да где же ее тут просушишь? — удивилась Рита.

— А тут и просушишь. До утра — высохнет.

— Но как же… — недоуменно спросила Рита. — А во что же мне переодеться?

— Укутайтесь в мою куртку. Затем — заройтесь в сено. Оно — теплое.

— Но… — в нерешительности сказала Рита.

— В вагоне темно и я ничего не увижу, — усмехнулся Андрей. — Так что — не бойтесь.

Какое-то время Рита сидела неподвижно, затем зашуршала сеном. Она шуршала долго, затем шуршание прекратилось.

— Ну и как, получается? — спросил Андрей.

— Уже получилось, — сказала Рита, и вдруг рассмеялась. — Сено-то какое… щекотливое. Я ужас как боюсь щекотки.

— Но, по крайней мере, тепло? — спросил Андрей.

— Еще не знаю, — сказала Рита.

Они опять надолго замолчали, и опять первой заговорила Рита.

— Я хочу вас спросить… еще один вопрос, — сказала она. — Там, в том кафе… этот Красавчик назвал вас писателем. Вы что же, и вправду писатель?

— Да нет. Какой там писатель? Журналист.

— Ух, ты, — сказала Рита. — Первый раз в жизни разговариваю с настоящим журналистом! А журналист — интересная работа?

— Нет, — ответил Андрей. — Омерзительная.

— Тогда зачем же вы этим занимаетесь?

— Точно такой же вопрос я задаю себе и сам. Но… Знаете, когда тебе за сорок, то менять уже ничего не хочется. Ни работы, ни жены, ни места проживания, ни привычек, ни… Короче говоря, ничего.

— Почему?

— Почему? Наверно, потому, что уже бессмысленно. И чем ты старше, тем бессмысленнее.

— Я не понимаю…

— Это потому, барышня, что вам — всего шестнадцать. Вот когда вам будет сорок один…

— Мне иногда кажется, что мне совсем не шестнадцать, а целая тысяча лет. Как, например, сейчас. И еще мне сейчас кажется, что и вам не сорок один год, а также тысяча лет. И что мы — ровесники. И что кроме нас на всей земле больше никого нет. И что именно от нас зависит, будет ли кто-нибудь жить на земле, или мы с вами так и останемся — первыми и последними…


Еще от автора Анатолий Владимирович Ярмолюк
Нежная душа урода

Захватывающая интрига, динамичный сюжет и неземная любовь!Автор романа рассказывает удивительную историю из нашей жизни, в которой двум любящим сердцам уготовано испытание «славой» и предательством. Героев книги можно было бы назвать современными Ромео и Джульеттой, но даже у Шекспира не кипели такие страсти!


Рекомендуем почитать
Полёт фантазии, фантазии в полёте

Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».


О горах да около

Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.


«Годзилла»

Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.


Меланхолия одного молодого человека

Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…


Красное внутри

Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.